Он снова уткнулся в книгу.
— Гинзога хотела заполучить в Свору четырех магов-сновидцев из Аркаба. Ничего себе, у нее аппетиты… представляю, что могли бы устроить аркабские колдуны, согласись они стать Сворой проклятых! И что же дальше? А вот что: ведьма, что называется, приперла бедолаг к стене, и выхода у них не оставалось, кроме как присоединиться к Своре. Но тут Гинзога крупно просчиталась: не учла, что аркабцев так просто не возьмешь. Она дала им на раздумья ночь, и эту ночь сновидцы потратили не впустую… а как?
Ньлясага поперхнулся.
— Святые небеса, Лукерья! Они совершили ритуальное убийство!
Никогда о таком не слышал. Один из колдунов заговоренным мечом отсек головы другим сновидцам, расчленил их тела и сжег на морском берегу. После этого он собирался покончить с собой, причем, не просто так, а с соблюдением особых обрядов… особых обрядов? — переспросил он. — А, это, наверное, для того, чтоб некроманты не смогли вернуть его к жизни. Гм… гм… познавательно….
Ньялсага перевернул страницу.
— Но провести все обряды несчастный сновидец не успел: нагрянула Свора. Гинзога вернула к жизни самоубийцу, но магическая сила уже покинула аркабца. М-да… — протянул заклинатель и посмотрел на Лукерью. — Что-то мне подсказывает, что карьеры в Своре он не сделал…
Он полистал книгу, становясь все мрачнее и мрачнее.
— А это что? — он перевернул книгу вниз головой, рассматривая рисунок. — Похоже, та самая сгилла, что при ритуальных убийствах использовалась. А вот и описание обряда…
Он дочитал страницу и глубоко задумался.
…Заскрежетал в замке ключ, тревожным зеленоватым светом вспыхнула сгилла, нарисованная под притолокой — и на пороге появился Ява, волоча за шиворот гнома Фикуса, облаченного почему-то в одежду пятиклассника Соловьева. Фикус, судя по разнообразным гримасам, ругался на чем свет стоит, но Ява не обращал на это ни малейшего внимания.
— Гнома привез? Молодец, — рассеянно проговорил Ньялсага, не подозревая о недавних приключениях Фикуса и пятиклассника Соловьева.
— Привез, — отозвался Ява, без лишних церемоний водворяя гнома к его сородичам и тщательно запирая решетку. — Сиди тут, понял?
Он посмотрел на Фикуса, хмыкнул в ответ на рожу, которую тот ему состроил и вернулся к Ньялсаге.
— Уже прочитал про медальон?
— Прочитал. С его помощью Гинзога пересекает границы между мирами.
Он открыл книгу на нужной странице и ткнул пальцем в картинку.
— Вот он, фарфоровый медальон, амулет перемещения.
Ява наклонился над книгой, внимательно рассматривая рисунок:
— Если его заполучить, путь сюда для Гинзоги и ее Своры будет закрыт навсегда?
— Не только им. Уверен, я нашел бы способ не только Гинзоге, но и всем остальным дорогу сюда закрыть раз и навсегда!
Ява уселся на диван и положил ноги на низкий столик. В присутствии Алины он бы на такое, конечно, не осмелился, но сейчас она находилась далеко: отвозила Соловьева к бабушке и в агентстве собиралась появиться попозже.
— Вряд ли Гинзога нам его подарит, — заметил Ява. — Медальон у нее с незапамятных времен. Читал его историю? Когда-то давно она охотилась за одним вампиром… уж не знаю, зачем он ей так понадобился, но только ведьма взялась за него всерьез!
Ньялсага кивнул:
— Да. Он откупился от Гинзоги амулетом: предложил сделку, перед которой ведьма не устояла.
Ява пожал плечами.
— Нам-то предложить ей нечего.
Ньялсага бросил в его сторону короткий взгляд, словно собирался что-то сказать, но в последний момент передумал.
Ява поднялся и направился в соседнюю комнату.
Гном Фикус, увидев его, тут же скорчил омерзительную рожу, Ява сделал вид, что не заметил: выдвинул ящик стола, взял коробку с чаем и вышел.
— Нечего, нечего… — задумчиво повторял Ньялсага, вытаскивая из кармана куртки походную книгу заклинаний. — Когда же позвонит Алина?
— Отсроченное заклинание применять будешь? — поинтересовался Ява.
— Оно самое. Ничего лучшего для ее пятиклассника я придумать не успел.
Среди груды хлама, который Бахрам упорно именовал «разные нужные вещи», Ява откопал белый пластмассовый чайник и уже потянулся за бутылкой с водой, но вдруг взглянул на листок бумаги, торчавший из-под книги и замер.
— Что это?
— Где?
— Ты дураком-то не прикидывайся. Что за сгиллу нарисовал? И зачем?
— В художники податься решил, — буркнул Ньялсага. — Может, прославлюсь, деньги большие зарабатывать стану.
Ява вытащил из-под книги листок, разгладил и внимательно вгляделся в рисунок.
— Ты добавил в сгиллу лишние элементы.
— Не придирайся. Я — художник начинающий, мог и ошибиться.
— Они прибавили ей силы. Разрушающей силы, — уточнил Ява.
Ньялсага недовольно проворчал что-то себе под нос, однако, отделаться от Явы было не так-то просто.
Он пододвинул к себе книгу и принялся осторожно переворачивать ветхие страницы.
— Аркабская сгилла, так я и предполагал, — сказал Ява, обнаружив страницу с рисунком. — Обряд колдунов-сновидцев… заговоренный меч?
Он быстро пробежал глазами строчки и перевел взгляд на Ньялсагу.
Тот отвел глаза.
— Идея-то хорошая, но сколько хлопот с этим ритуальным убийством! — вздохнул Ява. — Сначала надо убить, потом обезглавить, расчленить, вывезти на морской берег, сжечь!
Он распечатал коробку с чаем.
— А главное, в разгар обряда примчатся пожарные с сиренами и брандспойтами и все испортят! Объясняй им потом, что к чему…
Ява снова посмотрел на рисунок.
— Но сама по себе идея недурна. Я согласен. Думаю, Алина с Бахрамом тоже не откажутся. Надо бы в гараже пошарить, — деловито продолжил он. — Где-то была там канистра с бензином.
Ньялсага громко захлопнул книгу.
— Давно хотел сказать: шутки у тебя дурацкие! Обойдемся без обряда. Я сейчас запасной вариант обдумываю.
— Без расчлененки? — уточнил Ява.
— Без расчлененки!
— Жаль, а я уже настроился. Всегда мечтал, чтобы после смерти мое тело предали огню, а вокруг погребального костра рыдали бы толпы безутешных красавиц, раздирая на себе траурные одежды!
— Размечтался…
— Уж и помечтать нельзя? А что за запасной вариант?
Но тут затрезвонил телефон, да так истошно и нетерпеливо, что сразу было понятно, что звонит Алина.
Ньялсага торопливо пододвинул к себе синий ежедневник, и глазами указал Яве на дверь: в завершающую фазу отсроченного заклинания рядом с заклинателем посторонних быть не должно.
Ява кивнул и вышел.
…После всех душевных потрясений, которые испытала Алина-барракуда после исчезновения пятиклассника Соловьева, сил на воспитательную работу у нее уже не осталось.
Пятиклассник оказался жив и здоров, возвращен в целости и сохранности, и на том спасибо.
Про себя Алина отметила, конечно, не виданную ранее деликатность Явы. Он не стал шпынять ее из-за оплошности со сгиллой, не напомнил ядовито, что если б не взяла она, Алина, пятиклассника домой, а отправила, как полагается, в приют, то ничего бы не произошло. Нет, он молча вручил беглеца Алине, а сам повез гнома Фикуса в агентство.
Алина преисполнилась к Яве благодарности и мысленно пообещала сама себе, что как только выпадет свободная минутка, испечет пирожные «Мадлен» по эксклюзивному рецепту французских кондитеров. Ява — человек с тонким вкусом, и кондитерский шедевр, конечно же, оценит по достоинству.
Она закрыла за приятелем дверь, посмотрела на понурившегося пятиклассника, махнула рукой и скомандовала:
— Собирай вещи! Я закажу такси и отвезу тебя к бабушке. Она уже звонила.
— Я просто хотел показать Фикусу город… — покаянно пробубнил он.
— Умолкни, Соловьев! — самым страшным голосом приказала Алина-барракуда.