Доркинг был погружён во тьму, лишь в отдалении слабо светился оранжевый огонёк чьего-то окна. Несмотря на дождь, воздух казался спертым — парило, как перед сильной грозой.
Машину мы оставили недалеко от кладбища под раскидистой вербой. Перелезли через невысокую ограду и отправились наугад искать в темноте склеп Зальмов. Я помнил, как Абрамсон сказал, что он расположен в южной части кладбища, но найти его среди могил было нелегко. Проплутав минут сорок, мы, наконец, наткнулись на строение, выполненное в готическом стиле: узкие конические шпили венчали свинцовые шарики, чуть ниже крыши шёл ряд стрельчатых зарешеченных окошек. На массивной чугунной двери была выбита надпись, сообщавшая, что именно здесь нашли успокоение представители немецкого княжеского рода.
— Странно, — сказал я. — Дом рухнул, а склеп стоит.
— Последний приют зачастую оказывается на удивление долговечным, — отозвалась Глория.
Подняв луч фонаря, я внимательно осмотрел дверь. Висячего замка не было, зато посередине, прямо под искусно выполненным металлическим кольцом, служившим ручкой, зияла замочная скважина. Я подёргал дверь. Разумеется, она оказалась заперта.
— У меня с собой отмычки, — объявила Глория, сунув руку в карман куртки.
— Не надо. Позволь мне.
Приложив ладонь к холодному металлу, я трансмутировал механизм, так что через несколько секунд раздался сухой щелчок.
— Как ты это сделал?! — поразилась Глория, наблюдавшая за моими манипуляциями с откровенным скептицизмом.
— Профессиональный фокус, — отозвался я, берясь за кольцо.
Однако дверь не подалась: видимо, заржавели петли.
— Помочь? — предложила Глория.
— Ещё немного магии, — улыбнулся я.
Трансмутация ржавчины помогла: я сумел сдвинуть с места неподатливую дверь, хоть это и стоило небольшого усилия.
— Потом объяснишь, как ты открыл замок! — шепнула девушка.
— Ни за что. Даже не надейся.
В склепе было темно и пахло сыростью. Подняв фонарь, я осветил заплесневелые стены и уходящие вниз крутые ступени. Конец лестницы терялся во мраке, луча не хватало, чтобы осветить её полностью.
— Будь осторожна, — сказал я, делая шаг вперёд. — Ступени могут быть скользкими.
Зонтики мы оставили наверху. Держась руками за стены, начали медленно спускаться.
— Обратила внимание, что на ступенях не так уж много пыли? — спросил я.
Глория всмотрелась в истёртый серый камень.
— Что ты хочешь сказать? Что тут недавно кто-то проходил? Но тогда остались бы следы.
— Вот именно, — кивнул я, продолжив спуск.
— Объясни! — потребовала Глория.
— Предположим, ты приходила сюда некоторое время назад, но хочешь, чтобы свидетельств твоего пребывания не осталось. Что ты сделаешь?
— Сотру следы, — сказала девушка. — А, поняла! Вместе с ними придётся убрать и пыль, верно?
— Разумеется. Как же иначе?
Вскоре лестница закончилась, и фонари осветили большую комнату, в стенах которой имелось множество ниш. В каждой находилось по гробу. Некоторые были настолько стары, что превратились в груду досок. Всё оплетала густая паутина. Её ткали поколения пауков, сменяя друг друга, рождаясь и умирая в этом подземелье. Неужели здесь водились и мухи? Впрочем, насекомые обладают досадным свойством пробираться куда угодно.
Воздух в склепе был спёртый, сухой. Пахло плесенью и пылью.
Мы двинулись вдоль стены, освещая ниши и читая имена погребённых князей, княгинь и княжон. Большинство из них умерло давным-давно. Наконец, луч фонаря выхватил надпись «Астрид Зальм», а рядом с ней мы обнаружили гробы Вольдемара и Виолетты.
С трудом нам удалось вытащить их из ниш и опустить на пол, не уронив.
Глория стёрла рукавом с крышек паутину и положила фонарь на пол. Теперь нам предстояло убедиться, что тела умерших по-прежнему покоятся внутри.
— Не похоже, чтобы кто-то недавно их трогал, — заметила девушка, указывая на паутину и плесень, покрывавшие гробы.
— Надеюсь, что нет, — пробормотал я.
— Чувствую себя неуютно — словно мы вторглись на чужую территорию, покусились на мир мёртвых, где нам — увы, лишь пока, — нет места, — призналась Глория. — Давай скорее покончим с этим и вернёмся на свежий воздух!
— Приступим, — кивнул я.
Глава 49
Мы присели у первого гроба. Глория вытащила из-за ремня лом и вставила в щель, поддев крышку. Навалившись вдвоём, мы приподняли её и сдвинули.
— Твою мать! — вырвалось у девушки, когда вместо истлевших костей перед нами предстала пустота.