— Направить ее вам? — спросил он, по-своему расценив мои сомнения.
— Не надо, — отказался я, прикидывая, какие возможности мы сможем задействовать в дальнейшей разработке «Бао». — Я сделаю выписки, и этого будет вполне достаточно…
В назначенное время я пошел к начальнику африканского отдела. Он моментально схватил суть предложения о вербовке Франсуа Сервэна.
— Неплохо задумано, — сказал он, когда я изложил свою идею. — А каким требованиям, на твой взгляд, должен отвечать тот, кто будет беседовать с Сервэном?
Ответ на этот вопрос у меня был готов заранее.
— Для этого нужен работник, хорошо знающий Францию, в совершенстве владеющий французским языком, способный принимать самостоятельные решения и умеющий импровизировать. А еще желательно, чтобы он был примерно одного возраста с Сервэном. Это позволит ему быстро установить с ним хороший психологический контакт. В таком деле это будет иметь большое значение.
— А почему обязательно работник? — вопросительно посмотрел на меня начальник отдела. — Разве агент для этой цели не подойдет? Для такой операции можно подобрать очень известного журналиста или писателя.
— Очень известный, я думаю, как раз ни к чему, — возразил я. — Биографии таких людей, как и их профессиональные привязанности и интересы, достаточно хорошо известны. Такому агенту будет трудно выдержать легенду и объяснить свой внезапный интерес к предмету разговора. К тому же в случае неудачи мы загубим его карьеру.
— А у тебя есть кто-нибудь на примете? Или придется искать?
— Я бы предложил Усалева. Если он, конечно, согласится, — добавил я, хотя ни минуты не сомневался, что мой старый приятель Саша Усалев никогда не откажется участвовать в интересном деле.
— Это какой Усалев? — стал копаться в памяти начальник отдела. — Который писал статьи о похищении и убийстве Альдо Моро?
— Он самый, — подтвердил я. Я мог бы еще добавить, что Саша не только писал статьи, но и участвовал в одном очень деликатном мероприятии, связанном с покушением на итальянского премьер-министра, но поскольку осведомленность моя выходила за рамки моей компетенции и знать об этом мне было не положено, ничего добавлять не стал.
А дело было так. Спустя примерно полгода после убийства Альдо Моро, когда итальянская прокуратура рыла, что называется, землю и проверяла многочисленные версии, в одной из ведущих газет появилось сообщение, что следствие располагает, якобы, сведениями о причастности к этому делу ряда итальянских граждан, и в ближайшее время они будут допрошены. Фамилия и имя одного из подозреваемых соответствовали данным известного депутата парламента.
В самой этой информации не было бы ничего исключительного (мало ли в чем бывают замешаны депутаты итальянского парламента!), если бы этот доблестный парламентарий не был по совместительству агентом советской разведки. Естественно, такую информацию резидентура КГБ в Риме, на связи у которой находился этот агент, не могла оставить без внимания.
Ситуация сложилась — хуже не придумаешь! Если этот агент действительно прямо или косвенно был связан с террористами, осуществившими похищение и убийство Альдо Моро, то непременно разразился бы грандиозный скандал, поскольку от агента ниточка потянулась бы в КГБ, и дело было бы представлено таким образом, как будто КГБ и является инициатором этого преступления.
Это было бы похлеще, чем нашумевшее дело о мнимой причастности болгарских и советских спецслужб к покушению на Папу Римского!
Нужно было срочно выяснить, действительно ли упомянутый в газете человек является нашим агентом и, если потребуется, предпринять какие-то меры. Но как это сделать? Проводить с агентом экстренную встречу в этой обстановке опасно, поскольку, если обвинения в его адрес были обоснованны, он мог оказаться под наблюдением, и любые попытки встретиться с ним закончились бы провалом.
И тогда было принято решение направить к нему Усалева, находившегося в это время в Италии в краткосрочной командировке. Он подкараулил депутата прямо в здании парламента, представился советским корреспондентом, освещающим дело Альдо Моро, и поинтересовался, насколько соответствует действительности появившееся в газете сообщение о его причастности к этому делу.
Депутат, будучи неглупым человеком, сразу сориентировался в обстановке и с присущей каждому истинному итальянцу эмоциональностью воскликнул, что ему надоели эти дурацкие намеки, поскольку он уважаемый парламентарий, а не террорист, и надо быть последним кретином, чтобы не понять, что в газете речь идет о его однофамильце.