– Неси!
Управляющий отступил на шаг, скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что он намерен проконтролировать, как поняла Некта его указания.
Покривившись – а делать-то нечего, не консула Преисподней требовать, право слово – девушка неспешно подошла к бадейке с отходами, прихватила тонкий и мягкий металлический прут рукояти, очень надеясь, что спортивное прошлое позволит ей без особого труда протащить десяток, а то и меньше, килограммов на тридцать шагов… ух, ты – ведерко-то оказалось раза в полтора тяжелее и тянуло, пожалуй, на полный пуд. «Интересно, чего они туда напихали?» – меланхолично подумала Некта, пинком открывая двери свинарника и встречаемая радостным визгом, хрюканьем и – жуткой, острой вонью, какой до сей пор в жизни она ни разу не чуяла. Глаза защипало, затянуло слезами, и девушка с трудом проморгалась, чтобы разглядеть в полумраке, куда же выливать дурно пахнущую субстанцию, от которой буро-черные, волосатые и совсем не дружелюбные хрюшки пришли в такой восторг. После этого совсем несвежий, застоявшийся, затхлый воздух замкового двора показался Некте слаще чистейшего высокогорного, но – предстояла еще одна ходка, на этот раз с вонючим продуктом результатов человеческой жизнедеятельности.
Внимательно наблюдавший за работой девушки кастелян, кажется, оказался удовлетворен таким бойким началом трудовой деятельности, но внешне вида не подал, а лишь указал пальцем на маленький приступочек в самом дальнем углу свинарника и произнес:
– Сидеть там. Не ходить, не спать. Сидеть.
И ушел в свою комнату внутри замка, лишив Некту близкого источника света. В полутьме неверного освещения от далеких коптящих факелов девушка приметила блеск металла в нескольких укромных уголках двора, видимо, там дежурили стражники, обмундированные и вооруженные на манер Ренделя. Присев на завалинку и стараясь больше дышать через рот, Некта с удивлением ощутила навалившуюся внезапно усталость, видимо, дело тут было не только и не столько в паре пудовых ведер и отвратительных запахах свинарника, сколько в неожиданном заточении в странном причудливом замке, в пустом небе без звезд и луны, в невозможности толком определить – где она, надолго ли, ждать ли помощи?
«Помниться, Симон говорил: бежать надо или сразу, «на рывок», не учитывая никаких обстоятельств, в первые же минуты или часы после пленения, чтобы это стало неожиданность для еще пребывающих в некой эйфории победы врагов. А если не получилось сразу – причины неважны, не о том сейчас речь – то придется затянуть подготовку на дни, а может, и на недели, дождаться, пока притупится бдительность охраны, пока тебя не будут воспринимать, как деталь интерьера, изучить график смены охраняющих, узнать пути предстоящего бегства, может быть, поднакопить продуктов в дорогу, и только тогда…» – задумавшаяся Некта не заметила, как её сморил сон, и очнулась от резкого – металлом о металл – звука рынды, подвешенной в дальнем от нее углу двора болванки, по которой едва различимый в темноте стражник колотил рукоятью меча.
Наступило утро, ничем от прошедшего вечера и ночи не отличающееся, разве что, во дворике засуетились, зашастали туда-сюда стражники, десятники, сотники, сменяя постовых на стене, у дверей и во внутренних покоях замка, появились женщины: низкорослые, ширококостные, грудастые, с большими задницами, красными, будто ошпаренными, руками. Глядя на них, Некта поняла, почему вчера её не оценил владетель, уж слишком тонкой и безгрудой выглядела она на фоне остальных прачек, швей, поварих.
Про ночное бдение на завалинке девушке никто не напомнил, лишь спустя несколько дней, совершенно случайно, она узнала, что сном здесь считается положение «лежа», а вот «сидя» или даже «стоя» отмечалось, как бодрствование. Так же чуть позже она поняла, что никакой разницы в освещении дня, ночи, вечера или утра нет, тусклые редкие факелы горят одинаково в любое время, а над замком круглосуточно висит непроницаемое черное покрывало доселе Нектой невиданного небесного свода.
Приметив, что после смены постов часть стражников отправилась в карсу, отдыхать, а остальные же выстроились во дворе не ровной шеренгой, суховато, мрачно переговариваясь между собой и явно готовясь к встрече какого-то местного начальства, девушка решила лишний раз не попадаться им на глаза, вспомнив слова кастеляна о воде… впрочем, лучше бы не вспоминала, сразу захотелось в душ, а еще лучше – ванну, полную горячей, размягчающей, такой вкусной воды, душистой пены… Некта скользнула вдоль стены свинарника к тем самым дверям, из которых её вывел во двор управляющий замковым хозяйством, но тут же, как из-под земли перед ней вырос стражник, вооруженный сулицы, наконечник которой недвусмысленно смотрел в живот девушке.