Редстоун отлично проскакал спурт - три фарлонга в половину и 3/4 полного галопа. Такой бег необходим лошади за три дня до скачек, для того чтобы у неё «открылось дыхание». Редстоун был настроен, как хорошая скрипка в руках опытного скрипача. Хотя Вималананда всё ещё отказывался определённо говорить о победе, было видно, что он постепенно расслабляется, словно скачки уже позади и его «мальчик» поработал на славу.
Кубок Пратапа Сингха - состязание без гандикапа, все лошади ставятся в одинаковое положение, и неудачник может пенять только на себя. Вечером накануне скачек мы сидели на конюшне и наблюдали, как Находаджи, вечно улыбающийся кузнец-раджастани, подковывал тех скакунов, кому назавтра предстояло серьёзное дело, тогда как остальные бродили кругами по конюшне и косились на его работу. Немногие лошади выходили на старт со стальными подковами, которые они носили в обычные дни. Большинству лошадей кузнец набивал специальные алюминиевые пластины, которые были намного тоньше и легче обычных стальных подков. Скачки заканчивались, и кузнец снова по установленному порядку менял алюминиевые подковы на железные.
Работу молотком Находаджи перемежал с остротами в адрес Техмула и Кулкарни, которые за чашкой чая делали героические усилия, чтобы заговорить о чём-нибудь другом, помимо исхода предстоящих скачек. Только трёх серьёзных соперников насчитал доктор Кулкарни - «Все остальные испугаются шума!», и мы принялись гадать, повышает или понижает такой расклад шансы нашего «мальчика» на успех. Когда подошёл жокей Чираг, чтобы формально обсудить стратегию завтрашней скачки, он получил строгий наказ держаться вторым и не выходить вперёд до самого финиша. Если темп скачки окажется слишком медленным для Редстоуна, Чираг должен был вывести его вперёд, но не намного, а только так, чтобы чисто пройти поворот. Чираг согласно кивал, а затем ушёл поговорить с другими тренерами. Мы отправились домой только тогда, когда не осталось никого, с кем можно было бы поговорить. Дома мы ещё раз пересмотрели отчёты по четырём скакунам, стараясь определить, кто бы промчал быстрее всех 57-килограммового жокея на девяти фарлонгах Кубка полковника. Мы рано легли спать, а наутро, набравшись смелости, двинулись на ипподром. Глаза наши искали знамений повсюду.
Впервые я встретился с Вималанандой в тот день, когда его кобыла Элан принесла ему первую удачу на скачках. С тех пор Вималананда круто переменил мою жизнь. Ту первую победу я воспринял как особенно добрый знак. Интерес к предзнаменованиям, который появился у меня после того, как обезьяна разбила зеркало в комнате Арзу, неожиданно возрос накануне одной скачки, в которой участвовала лошадь Вималананды, в 1979 или 1980 году. Мы мирно сидели у конюшен Техмула на бомбейском стадионе и обсуждали завтрашний старт, как вдруг наши взгляды приковала к себе стая ворон, совершавшая зловещие круги над каким-то предметом, лежащим на земле метрах в пятнадцати или двадцати от нас. Вдруг Вималананда привстал на стуле и скомандовал: «А ну-ка, Робби, разгони ворон! Быстро!»
Он любил ворон и всегда оставлял им кое-что на окне своей кухни в Бомбее. Одна ворона с горбатым клювом так подружилась с нами, что брала пищу прямо из рук, и мы с Вималанандой всегда кормили её с удовольствием. Поэтому я очень насторожился, когда Вималананда - это было так непохоже на него! - велел мне распугать ворон. Я побежал к тому месту, над которым они кружились, и нашёл умирающую ящерицу. Подошедший Вималананда впился в ящерицу глазами, и когда естественное чувство сострадания к умирающему существу немного утихло, он обернулся ко мне и мрачно сказал: «Видишь, сынок, наша лошадка не оставит нас завтра с пустыми руками. Что-то мы выиграем. Но первой она не будет. Если бы мы заметили ворон раньше и успели спасти ящерицу, победа была бы нам обеспечена». Как он и предсказал, наша лошадь заняла на следующий день одно из призовых мест.
Попадись нам на глаза что-нибудь подобное теперь, мы не сомневались бы в победе Редстоуна. Но всё было как обычно. Мы приехали на ипподром и поднялись на трибуну. Начались скачки. Первые несколько стартов не принесли ничего неожиданного. С нами рядом сидел Дас Бапа, приехавший собственной персоной на стадион, чтобы ещё раз попытать удачу с нами. Никакого желания разговаривать с ним у нас не было. Он молча передал свой список, ценность которого, как и следовало ожидать, была весьма сомнительна. Я не очень удивился, что ни одна из отмеченных им лошадей не пришла первой. Тем временем я заметил, что в числе победителей отмечен и Редстоун - Дас Бапа прекрасно понимал, что, поступая иначе, он сам себе подписывал смертный приговор.