- Найти его в целости и доставить домой. Далее о нём позаботимся мы.
Нахмурившись, Ева достала блокнот и написав на страничке ряд цифр, протянула его Лемуа.
- Предоплата в размере тридцати процентов.
- Гарантии?
- Вам говорили кто я?
- Мммммм… Какие-то сказки. Про то что вы вампир. Но, сами понимаете, в наш век киберизации сделать клыки пара пустяков - он нервно передёрнул плечами.
Ева сняла очки и взглянула на него своими разноцветными глазами.
- Прекрасно понимаю, - улыбнулась она и зубы её резко увеличились. – Я сама себе репутация.
Клиент попятился назад.
- Хорошо. Но, в ответ мне нужна полная анонимность.
- Само-собой.
- Дело в том, что у нас с ним разногласия. Пресловутая проблема отцов и детей. Видимо это и стало причиной того, что Виктор связался с ними, - он протянул Еве листовку, на котором был изображён чёрный ангел. – Я нашел у него вот это, да и в графе поиска его компьютера были запросы касательно этой группы.
- Переписки и сообщения?
- Всё удалено. Мы ничего не смогли восстановить.
Вампир нахмурилась, разглядывая потёртую листовку.
- «Агнцы ада», - прошептала она. – Держу пари, что он очень обижен на вас
- Да мы повздорили перед тем как он послед… крайний раз покинул дом. Но мы с женой всю жизнь делали всё, чтобы Виктор ни в чём не нуждался.
На губах Евы появилась саркастическая улыбка:
- Пресловутая проблема отцов и детей, – не без сарказма повторила она слова клиента.
* * *
Ещё пять лет назад никто в Дите не знал о существовании «Агнцев ада». Теперь же эта банда превратившись в самую настоящую религиозную секту, стала в сущим адом для мегаполиса и старых пригородов, куда не заходила даже полиция. Укрытая в подземельях заброшенного метрополитена, секта простёрла свои владения на большую часть старого Дита, потеснив до этого обитавшие в этих местах группировки. Имея везде глаза и уши, агнцы чувствовали себя уверенно, а вели себя чересчур нагло. Со временем вокруг банды сформировался, столь привлекательный для неокрепших умов романтическо-бунтарский ареол. Его влияние было настолько сильным, что ряды «Агнцев» постоянно пополнялись свежей кровью прельстившихся такой жизни молодых глупцов.
Кто-то находил здесь кров, кто-то понимание, а кто-то забрёл в поисках себя.
Ходили смутные легенды, что агнцы делились кровью со своим пастырем. Однако, сами агнцы про это не распространялись, а спрашивать напрямую ни у кого охоты не было. Поэтому со временем секта обросла множеством легенд, которые нагоняли страх и мрачную привлекательность.
Ева не торопясь шла по узким улицам, огибая кучи мусора, тесно жавшихся друг к другу бродяг, которые пытались клянчить у неё мелочь, а когда не получали желаемого, осыпали проклятиями. С неба моросил вездесущий дождь, а от канализационных люков валил мерзко пахнувший пар. Всё это, в сочетании со зловонием, въевшимся за несколько столетий в стены домов создавало резкий контраст с тем, фешенебельно-лоснящимся Дитом, который находился буквально в километре отсюда. Но даже здесь, в этих всеми богами забытыми трущобах, то и дело встречались голограммы рекламы. Однако, эта реклама не призывала посетить прогретые жарким солнцем пляжи, купить новый автомобиль или подвергнуть своё тело апгрейду. Нет. Яркие буквы призывали пройти к храму и, помолившись, получить свою миску жидкого картофельного супа.
К храму Ева и направилась.
Выйдя из лабиринта улочек, она оказалась не небольшой площади, на которой, в окружении высотных домов, стоял старый храм. Его огромные резные двери были открыты и изнутри доносилась негромкая органная музыка. Вокруг строения в облаках пара, сновали серые, продрогшие фигуры, звучали резкие гудки автомобилей, да громкие крики торговцев, продававших свой нехитрый товар с передвижных лотков. Гомон толпы, смешавшись с музыкой, создавал причудливую какофонию звуков. Временами над дверями храма вспыхивала голограмма небес, с открывающимися золотыми вратами и приятный, мелодичный голос что-то вещал о вечном рае, который ждет всех страждущих после смерти.
Когда-то храм был величественным и светлым сооружением, но со временем огромные небоскрёбы, возводимые вокруг, закрыли солнце и здание погрузилось во мрак. Теперь от него ни осталось и той толики величия и монументальности, и лишь жажда помощи и крохи веры, что ещё теплились в душах людей, заставляли вновь и вновь возвращаться в эти холодные увешанные старыми, выцветшими гобеленами стены.