— А что ты мне сделаешь? — черт, мне бы замолчать и не провоцировать ее, но, увы...
Девушка опешила от такой наглости и толкнула меня к стене.
— Это все что ты можешь? — когда же я заткнусь?
— Ты совсем больная? — Лия не знала, что со мной делать.
— Ага, абсолютно, — мои губы расплылись в улыбке.
— Да пошла ты! — тяжелый кулак прилетел мне в челюсть.
Это очень больно. Я думала, заплачу, но... Глаза были сухие и... Хотелось еще... Еще один сладостный удар. Во что я превратилась? То, что происходит — ненормально! Я никогда не была такой! Это все Хендриксон! Иначе, я не знаю, как это объяснить... Что со мной стало?
— Слишком слабо, — мной будто управляли.
«Слова, что слетали с уст - были чужие. Не мои.»
— Просто замолчи! — подняв руку, девушка снова нанесла удар.
А потом еще. И еще. Из моего носа и рта стекала кровь. Алые капли катились вниз по подбородку к шее, а после падали на пол. Десны были разбиты. Я улыбалась, слизывая горячую жидкость языком. Это было так сладко. Так вкусно. Я упивалась болью. Наслаждалась ею. Мое поведение злило Лию. Она совсем ничего не понимала. Глупая...
Когда силы покинули ее, девушка остановилась. Черные волосы были растрепаны. Во взгляде мелькала жалость. Вероятно, ей было не по себе от такой жестокости. Такая растерянная. Полная сожаления. Интересно, она ожидала от себя такого? А от меня? Стало смешно. И я засмеялась, захлебываясь кровью.
Лия посмотрела со смесью удивления и отвращения:
— Прекрати!
Обхватив мою голову руками, она стала бить меня об кафельную плитку. Отчаянно. Сильно. Желая, чтобы я заткнулась. В глазах мелькали искры, но мой голос все также давился смехом.
— Это какое-то безумие! — закричав, девушка выбежала из комнаты.
А я сидела на полу и, все также, смеялась, сплевывая кровь. Что со мной произошло? Тогда, в записке, обещали исполнение желания. Но вместо этого мой рассудок медленно покидает меня. А быть может, это и есть мое желание? Чего я хотела на самом деле? Спастись от судного дня... Если я сойду с ума до жертвоприношения - не будет ли это моим спасением? Значит, Хендриксон был прав. Он действительно исполнил мое желание. Точнее, исполняет. Я же, еще пока, более-менее в себе?
— Ты просто очаровательна, — демон медленно материализовывался из красной дымки.
— Ты обещал ответить на мои вопросы, — так странно, до этого боль не ощущалась, зато сейчас все чувства обострились.
— На вопрос, — поправил меня Хендриксон. — Ты спросила меня, что я делаю тут.
Лицо горело огнем, а язык, словно онемел и едва ворочался. Как же больно... Мне не удавалось сфокусировать взгляд. Все плыло. А комната кружилась. Я приложила ладонь ко лбу. Боже, как же мне плохо.
— Твоя кровь пробудила меня, — начал мужчина. — Ты освободила меня из зеркала. Теперь, я тут, чтобы принести вас в жертву.
— Нно, — единственное, что мне удалось произнести.
— Да, в судный день вас и так бы убили, — согласился он. — Просто, я не собираюсь рисковать. Поэтому, убью вас раньше. Шезму ни в коем случае не должен вернуться.
«Почему Хендриксон так боится кровавого бога? Мне следует посетить сегодня библиотеку. Возможно, удастся найти полезную информацию.»
— Тебя ждет еще множество замечательных подарков, пока, наконец, не придет твое время, — демон ухмыльнулся. — До встречи.
Не знаю, как долго я пролежала на полу. Но, открыв глаза, чувствовала себя гораздо лучше. Медленно поднявшись, направилась в гостиную. Девочек уже не было. На столе лежал конверт.
Подойдя ближе, я прочитала надпись:
«Ханне Агнес».
Неужели? Действительно мне? Впервые, за двадцать лет... Мои родители наконец-то вспомнили обо мне! Я так счастлива! Что они пишут? Что скучают? Любят? Сожалеют? Или они придумали, как спасти меня? Забрать обратно?
На глазах появились слезы и, раскрыв конверт, я принялась читать письмо:
«Уважаемая, Ханна Агнес, приносим свои соболезнования. Кэтрин и Говард Агнес скончались этой ночью, а ваш семейный особняк сгорел».
Господи, это не то, что я хотела бы получить сегодня... Мама... Папа... Как вы погибли? Как сильно обгорела ваша кожа? Слезала ли клочьями? А кричали ли вы? Громко? Задыхаясь дымом? Мне так сильно хотелось бы это увидеть. Быть рядом. Среди огня и родных людей. Слышать мольбы о помощи. Наблюдать за паникой и отчаянной попыткой спастись. Как сладко это бы было? Жаль, моим мечтам не суждено сбыться. Я заперта тут.