Мы летели над лесом. Я слышала, как сильно взмахивают и бьют воздух его крылья. Украдкой взглянув, восхитилась. Как у летучей мыши, но огромные. Кожистые и красные, с вкраплениями тонкий синих вен и с острыми белыми когтями. Ему определенно шло. Шрамы, что были зашиты черной нитью — обнажились и очень уродливо двигались, когда на лице демона мелькали эмоции. Интересно, о чем он думает? Голову венчали слегка закругленные рога, цвета кости, сразу вырванной из плоти. А он неплохо подготовился к сегодняшней ночи. Прям, принарядился.
Когда мы прибыли в школу, Хендриксон очень грубо кинул меня на пол, а следом опустился сам.
— Надевай, — швырнув в меня черным платьем, чудовище подошло к привязанной девушке на стене.
Это была Элизабет. Она была жива и, относительно, в порядке. По крайней мере, выглядела лучше многих, кто повстречался на пути этого демона. Я медленно надевала платье, наблюдая за мужчиной, который склонился над Лизой. Он что-то ей говорит? Интересно, что?
— Ты готова? — обернувшись ко мне, монстр улыбнулся. — Тебе идет.
В ответ я пожала плечами. Не хочу с ним говорить. И уж тем более, слушать комплименты. Пусть все закончится уже.
— Мне нравится, когда ты молчишь, — кивнул он, отвязывая Элизабет от стены. — Так ты выглядишь умнее, чем есть.
«Ну-ну, вот и оскорбления пошли…»
Перекинув плачущую девушку через плечо, демон направился к алтарю.
— Ложе готово, — рассмеялся Хендриксон, весьма грубо, бросая Лизу на камень. — Следующая!
Это он мне? Обведя взглядом помещение, никого, к сожалению, не увидела. Видимо, выбора нет. Удрученно вздохнув, направилась к алтарю. Не приду сама, приволочёт и также грубо кинет. Нет уж, лучше сама.
Встретившись глазами с Элизабет, стало стыдно. Она лежит тут с тряпкой во рту и привязанная к каменным ножкам алтаря, а я… Почти свободна. Да уж, почти. По крайней мере, сама ложусь на этот, чертов, алтарь. Девушка была в таком же платье, как и у меня, но почему-то белого цвета.
Заметив мой взгляд, демон пояснил:
— Ты брюнетка в черном, она блондинка в белом. Символизм, понимаешь?
Не думаю, что я понимала, но все равно в ответ кивнула. Пусть уже начинает. А свой символизм пусть оставит себе. Чем дольше ожидание, тем сильнее хочу вновь попробовать сбежать.
Хендриксон с благоговением взял в руки кинжал. Он смотрел на лезвие с такой любовью, что даже становилось завидно. Такие чувства испытывать к неодушевленному предмету, а не к человеку? Это странно.
— Как давно я тебя не видел, — его пальцы нежно оглаживали костяную рукоятку и красный камень в центре.
«Рубин?»
— Скажи, — обратилась я к мужчине. — После того, как ты убил владелицу школы, кто будет проводить следующие жертвоприношения?
«Это действительно важно. Он так сильно боится отца, но спокойно всех порешал… Должна же быть причина, нет?»
— Никто, — монстр посмотрел на меня. — Вы люди — очень глупые. Сами себя обрекли на постоянную смерть.
— Что ты имеешь ввиду? — я слегка приподнялась на локтях.
Хендриксон улыбнулся:
— Вы неправильно проводили ритуал, поэтому он и не заканчивался. Я придумал его немного другим, но, глупые человеки заперли меня в зеркале и стали множество лет приносить излишние жертвы.
Боже мой! А ведь, если бы, люди отдали власть демону, то ритуал бы закончился еще столетия назад! И тогда бы моя очередь никогда бы не настала. Я бы смогла жить обычной жизнью. О, господи!
— Смекаешь? — мужчина нагнулся к моему лицу и провел рукой по волосам. — Ты бы смогла жить, а я править Вифлумином.
Даже не знаю. Он не лучший правитель, а видя его жестокость, то сомневаюсь, что это принесло бы нашему миру что-то хорошее. Хотя, его предали, а после заточили в зазеркалье. Думаю, любой бы психанул… Не знаю…
— Да начнется ночь красной Луны! — палач поднял кинжал над моей компаньонкой и быстро вонзил лезвие в ее грудную клетку. — Да закроются врата навсегда!
Кровь брызнула мне на лицо, и я отвернулась. Пусть все закончится. Скорее. Я ждала, когда настанет моя очередь. Когда лезвие распорет и мою грудь, но ничего не происходило. Найдя в себе силы, посмотрела на Хендриксона. Демон с рычанием пожирал сердце Лизы. Когда он закончил, то вновь поднял кинжал.
— Теперь ты, — с его рта стекала кровь. — Да будут разделены два мира навсегда! И да уничтожатся врата!
Рука, что сжимала лезвие, замерла прямо над моей грудной клеткой. А я… Пользуясь этой минутной заминкой, вцепилась зубами ему в запястье. Не знаю, зачем я это сделала. Может, хотела, чтобы он меня запомнил? Не каждый же день его кусают глупые человеки?