Йозеф разворачивает её к себе. Прежде она вцепляется взглядом в его лицо, не видит младенца. Но он опускает глаза, и она следит за его взглядом. Лицо Хильды искажается, и он своими губами находит её губы. Поцелуй долгий, страстный, теперь она не отпускает вечно ускользающие мягкие губы, покусывает их. Свободной рукой он задирает её юбку, входит во влажное лоно. Хидьда удовлетворена, молоко сочится из её груди и марает платье. Всё чаще она прикладывает младенца к груди. Йозеф неотступно следит за ней, и они соединяются на кровати, пока сытый и убаюканный младенец посапывает под боком.
Личико новорожденной постепенно округляется. И если прежде оно походило на череп, с натянутой на него иссушенной кожей, теперь на нём заиграли краски жизни. На голове пробился пушок медового цвета, и Йозеф ласково опускал на неё свою руку. Под его ладонью пульсировало незаросшее темечко, и он поражался хрупкой силе, сумевшей выжить. С тайной гордостью заговорщика он разглядывал её.
Когда он услышал имя Гретхен, обронённое Хильдой, лишь сказал: «Она Агнес».
С первых дней жизни она выказывала свою природу. Йозеф вглядывался в большие серьезные глаза дочери. Едва лишь раскрыв их, она любознательно изучала этот мир. Её волосы отливали золотом, и Йозеф мысленно сравнивал младшую дочь с юным деревцем, что осенью блистает тёплыми красками. Столь же милой и молчаливой была его младшая дочь с глазами чудесного орехового цвета.
Она нескоро и неуверенно поднялась на ноги и принялась изучать дом. Агнес топталась на месте, но чаще падала на попу, ползла на коленках, и, уцепившись за предметы поблизости, вновь вставала на ноги. Хильда исподтишка наблюдала за ней, но никогда не откликалась на её зов. Так бы маленькая Агнес и оглашала пустоту, если бы не иногда отзывающаяся старшая сестра.
Однажды Хильда наблюдала за ярким солнцем, которое сумело пробиться сквозь маленькие оконца их дома и своими лучами золотило волосы Агнес, игравшей на полу. Младшая дочь лепетала на своём языке, находясь в этих тёплых потоках, словно весь этот свет, весь день принадлежал ей. Хильда подальше забилась в угол дома – ей нестерпимо было смотреть на чуждую ей радость. С участившимся дыханием и приступами дурноты она нашарила тёмную накидку, висевшую у входа, накинула на голову капюшон. Йозеф с раннего утра пропадал в лесу, и в этот момент не мог вразумить её.
Хильда схватила младшую дочь, вырвала её из потока льющегося солнца, укрыла с головой в накидке. Она не обращала внимания на шевеления, а молчание ребёнка было способно лишь раззадорить её. Хильда покинула дом и устремилась под спасительную тень деревьев.
Там, куда она спешила, было влажно и прохладно. Её голые ступни соприкоснулись с мягким мхом древнего леса, и она с облегчением опустила ребёнка на землю. Хильда оглядела окружающее пространство и прильнула к холодной поверхности валуна. Она закрыла глаза, постепенно её шумное сбивчивое дыхание выравнивалось. Руки, до того походившие на искорёженные лапы хищной птицы, теперь мирно покоились на коленях. Она подняла глаза на ребёнка, лежащего поблизости, привстала и, согнувшись, подкралась к нему. Словно вор, она рывком схватила Агнес и перенесла на гладкую поверхность одного из древних камней, которых здесь было множество.
Девочка затихла, потом замелькали её ручки и ножки. Она колотила воздух голыми пяточками. Хильда повернулась к ней спиной, сначала спотыкаясь, и с каждым шагом увереннее, отходила всё дальше. Но покачнулась, оперлась на ствол одного из деревьев и сползла вниз. Из-за ствола, тайком, она взглянула на ребёнка. По камню к Агнес двигалась ярко-зелёная ящерица, замерла подле. Агнес радостно залепетала при виде неё. Ящерица искрящегося оранжевого цвета показалась с другой стороны. Хильда вздрогнула, когда заметила кровавый поток, направляющийся к ребёнку вверх от основания камня. Поток плавно скользил, слегка колеблясь, и достиг вершины камня. Он медленно обтекал Агнес, потом устремился к её груди, взметнулся вверх, и Хильда опознала плоскую голову змеи и её мелькнувший раздвоенный язык. Змея опустилась и свернулась кольцом на теле ребёнка. Голова её покоилась на самой шее Агнес. Хильда зачарованно следила за движениями красной змеи и ребёнком, который не чуял ни малейшей угрозы. Ящерицы спустились к бокам камня, и все затихли недвижимо. Казалось, само время остановилось вместе с ними. Хильда закрыла глаза.