Дитер в дом заходить не стал, и со спины, не поворачиваясь, она услышала звук отъезжающей повозки.
Агнес закрыла глаза руками, плечи ей задрожали, она сползла на землю. Слышно было, как Друг скулит в сарае и норовит вырваться наружу.
Глава 23
Глава 23
Читатель, что заставляет становиться жертвой? Отчего плечи опускаются, спина делается сутулой? Глаза не смотрят прямо, вся фигура съеживается, будто хочет стать призрачной, незамеченной. Почему в этих жертв взгляд хищника вцепляется, так, как если бы они всеми силами старались привлечь к себе внимание? Кулаки уже наготове.
На следующее утро Агнес поднялась ни свет, ни заря, растопила печь. Огляделась по сторонам: остаток вчерашнего дня у неё ушёл на домашние хлопоты. Но, несмотря на все усилия девочки, в когда-то уютном доме поселился дух запустения и уныния. Дом, оставшийся без надежной хозяйской руки, словно находился при смерти.
Мать не вмешивалась в эти приготовления, вряд ли она их заметила, а из её комнаты изредка доносилось бормотание и сонные всхрапы. Девочка уже привыкла к такому, она лишь, не говоря ни слова, отнесла туда тарелку супа и оставила её подле кровати Хильды. Та крепко спала и едва ли заметила присутствие дочери.
Друг, по обычаю, устроился у входа. Он дремал, глаза его были полузакрыты, но стоит донестись постороннему шуму, он тут же насторожится.
Девочка сварила кашу из скудных остатков, приготовила чай из душистых трав, принесённых из леса, собранных ею летом и высушенных. Она вычистила своё платье, башмаки, надела чистый передник с выполненной ею вышивкой, заплела косу, перевязала её атласной лентой. На этом её приготовления закончились. Оставалось ждать.
Потекли тяжелые минуты, в каждую из которых ей хотелось покинуть дом. Пусть бы мужчины потоптались около двери и оставили это жилище нетронутым. Пусть бы они уехали в свои добротные дома.
На лице Агнес промелькнула улыбка, стоило ей представить их лица, прежде столь самодовольные. Она уже было решилась и кинулась за накидкой, но в этот момент Друг встрепенулся, залаял. Агнес поняла, что поздно спохватилась.
Вскоре входная дверь заходила ходуном от сильных ударов. Девочка, едва переставляя ноги, подошла к двери. Отворив засов, сперва она не желала даже взглянуть на пришедших, однако громкий приветливый голос Дитера заставил её поднять глаза. Прежде она уловила разлитый подле них тяжёлый сладковатый запах смерти, которым насквозь пропах гость.
Господин Ройс ступил внутрь, пригибаясь. Его широкое одутловатое лицо с тяжёлым лбом и едва виднеющимися тёмными глазами под опухшими покрасневшими веками старалось принять приветливое выражение, однако взгляд был холодным и оценивающим.
- Рад увидеть, - проговорил он. Голос оказался хриплым, лающим, он скорее не подходил всей его массивной фигуре, зато вполне соответствовал выражению лица.
Агнес застыла на пороге, заслоняя проход внутрь дома. Но Дитер по-свойски отодвинул её в сторону.
- Входи, Ройс, здесь тебе рады, - Дитер бросил выразительный взгляд на Агнес, которым призывал к более радушному приёму гостя.
Она отошла в сторону, пробормотав слова приветствия, попросила следовать за собой. Уверенные шаги мужчин непривычно громко раздавались в полусонном, помертвевшем доме и были явно чужими здесь.
Агнес провела гостей в самую большую комнату, ранее служившей как раз местом сбора домочадцев и приёма гостей, теперь же она, в основном, пустовала.
Друг, прежде не выдававший своего присутствия, притихший, побрёл следом за Агнес и лег поближе к большой комнате. Он изменил обычной своей невозмутимости, был насторожен.
Ройс кинул на стол сверток с куском свежего мяса, всё ещё сочащегося кровью. «Заботится о нас», - уныло подумала Агнес.
Ройс, прежде внимательно оглядывавший дом, теперь пристально смотрел на Агнес. Она кожей ощущала этот взгляд, который будто ощупывал и обнажал её. Она отвела глаза, чтобы он не смог распознать охватившего её отвращения.