Агнес услышала, как закрылся дверной замок, поняла, что её заперли. Настигли и заточили, будто зверя. Она разглядывала окно, предметы, оставленные в комнате. Она не собиралась просто так сдаваться, оставлять Друга там, в одиночестве. Образ его, недвижимо лежащего на белом снегу, обагрённом кровью, стоял перед глазами и не давал возможности примириться с положением узницы.
Она подошла к двери, забила кулаками, выкрикивала имена находящихся в доме, призывала открыть и выпустить её. Но тщетно, - никто не откликнулся, не подошёл. Тогда ярость овладела ей, она готова была вновь идти туда, в лес, где был её пёс.
Агнес подошла к окну с добротной глухой деревянной рамой, разглядела Ройса, который всё ещё оставался возле дома, и отошла вглубь комнаты. На время она оставила попытки выбраться, притихла в углу комнаты. Девочка закрыла глаза ладонями, заметила, что они испачканы кровью Друга, и её плечи затряслись в беззвучном горьком плаче. Её тело била дрожь. Она перестала узнавать время, едва ли понимала, сколько минуло.
Когда же вновь открыла глаза, комната была погружена в темноту, которую освещала оставленная кем-то на столе свеча и тарелка с пищей, на которую она не обратила ни малейшего внимания. Агнес взяла в руки зажжённую свечу, подошла к окну, осветила двор, – он был пуст. Она осматривала комнату, переводила глаза с одного предмета на другой, и, наконец, её взгляд упал на небольшую металлическую коробку, где Хельга, видимо, хранила мелочи для починки одежды. Девочка схватила её, подлетела к окну, и, размахнувшись, как следует, со всей силы грохнула по стеклу – послышался треск, оно поддалось, посыпалось. Агнес не переставала колотить по нему до тех пор, пока не открылся достаточный проход для неё. Она проскользнула наружу, не замечая, что оставшиеся осколки впиваются в её руки, тело. Позади до неё донесся звук открываемой двери и возгласы внутри комнаты. Не оглядываясь, она нырнула в темноту.
Словно зверь, она инстинктивно старалась укрыться и зализать свои раны в лесу. Теперь для неё жилище и люди в нём представляли угрозу и вызывали страх, а густые деревья дарили защиту. Она вновь стремительно бежала вглубь леса, не разбирая пути, плутая, не щадя сил.
Когда же в изнеможении опустилась на поваленное дерево, это место показалось ей знакомым. Она вдоволь исходила лес и знала его хорошо. А теперь даже в темноте, по едва виднеющимся очертаниям елей, смогла признать место. Эта ель, высокая, странно изогнутая, была ей знакома. Ветки-руки дерева топорщились немилосердно. Наверно, ветер сумел придать ему такой облик – дерево стояло под наклоном, будто сейчас же готово было упасть. Но от отца Агнес услышала, что эта ель стоит так уже не один десяток лет. Говорили, что, укрывшись под её ветвями можно было задобрить злых духов леса. И с каждой просьбой она менялась, словно невидимым гнётом придавленная к земле.
Сейчас для Агнес было важно лишь то, что дерево склонило свои ветви как раз в ту сторону, куда она стремилась попасть. Чуть переведя дух, девочка продолжила свой путь в нужном направлении. Она знала, что ходу ей недолго, она поспеет туда за несколько часов. Агнес вышла к дороге, по которой ступала с Другом, однако теперь двигалась вдоль неё, скрываясь в деревьях. Ничто не нарушало тишину, лишь поскрипывание снега под её ногами да то, как глухо опадает он вниз с деревьев.
Девочка старалась идти как можно быстрее, однако башмаки то и дело увязали в снегу. Иногда она возвращалась на дорогу свериться, ныряла обратно, таилась за деревьями, знала, что её преследователи скоро будут здесь, однако надеялась, что раньше них выйдет к Другу. Дитер не знал, не видел места, где они были найдены, а пока заедет за Ройсом да развернуться сюда – пройдёт время.
Наконец, она опознала цель своего пути. На дороге, несмотря на выпавший снег, сохранились следы от повозки Ройса. Она свернула направо, в сторону, где погоня началась. Сломанные ветки кустов верно указывали путь, где их настигли.
Там Агнес надеялась найти Друга. Снег по-прежнему выдавал следы борьбы. Кровь, усеявшая это место, была едва припорошена, клочки чёрной шерсти собаки указывали на него. Но Друга здесь не оказалось. Поначалу она обрадовалась – значит, у него хватило сил подняться и уйти. Однако, оглядываясь вокруг, не нашла и следов, по которым могла бы понять, что с ним сталось и где его искать.