Агнес исподволь взглянула на Ройса. Он стоял поодаль от неё, вел разговоры с мужчинами. Он выглядел настолько самодовольным, что на Агнес напала прежде не испытанная ярость. Ей хотелось впиться в это мерзкое лицо ногтями, выдавить его холодные глаза, разодрать в клочья его горло. Ей хотелось, чтобы пролилась его чёрная поганая кровь.
Она уняла шумное дыхание, и никто из присутствующих не смог бы распознать намерений этого едва перешагнувшего порог смерти существа. Агнес до крови вдавила ногти в ладони и заставила себя притаиться.
Гости разошлись далеко за полночь. Днём Агнес в прежней своей одежде покинула дом Хельги и вернулась в отчий дом, теперь ещё более опустевший. Мать она нашла на кухне – необычно сосредоточенная и печальная, нехмельная Хильда взглянула на неё. Молча, без единого вопроса, силилась она дрожащими руками навести порядок на кухне, но куда там: посуда падала у неё из рук, пол был усеян осколками посуды и ошмётками овощей.
Агнес торопливо сняла накидку, принялась подметать пол, собирая осколки. Так вдвоём, бок о бок, они находились на кухне, но не произнесли ни слова. О свершившейся помолвке ничего не напоминало – Агнес заранее сняла так стеснявшее её кольцо и завернула его в тряпицу.
Наконец, Хильда выдавила из себя:
- Говори, дочь, какие новости с собой принесла? Давно ты здесь не показывалась, я уж подумала, что спаслась. Но нет… А я лишь слухами о тебе кормилась, кто на весть не поскупиться, бывало, что и твоя старшая сестра отзывалась, но больше деревенские доносили. Меня-то остерегались позвать, праздника, видишь ли, портить не хотели. Смотреть на меня им невмоготу. Я сама рада оставаться – чую, что делу твоему теперь не помогу, а дальше – как время покажет. Ну что ты молчишь, дурёха? Дел понаделала и молчит! И кого вздумала послушаться?
Агнес отозвалась:
- Что мне оставалось делать? Не отставали, следом пустились. Мы на самом краю оказались.
- На краю? Ты о монетах думаешь? Надавили на тебя эти, заставили, - презрительно произнесла Хильда и сплюнула на пол. – Эти свиньи вздумали девчонку малую, несмышлёную сватать за мерзавца, за кровопийцу этого. А с ним куда тебе тягаться? Пропадёшь почём зря.
- Мой Друг из-за него сгинул.
- Время настанет, он и твою жизнь возьмёт без раздумий.
Агнес утирала выступившие слёзы, а Хильда всё бормотала:
- Дурёха, дурёха, кому жизнь поручает свою! Старому мерзавцу.
Она вновь сплюнула и ушла, шаркая ногами. Былая сноровка была ей неподвластна ныне, и ноги её едва слушались, хоть она и старалась двигаться быстро. Хильда покинула кухню, продолжая на чём свет стоит поносить Ройса.
Глава 28
Глава 28
Читатель, что заставит тебя вновь ступить за порог, где, ты знаешь, тебе не будут рады? Там чуждые законы, там холод разливается и пробирает до костей. Но отчего ты торопишься туда?
Подступали весенние дни. Лесные тропы, прежде залитые растаявшим снегом, проступали всё явственней. Агнес не радовал приход весны: она отдаляла её от того утра. Поначалу она отсчитывала дни, они мелькали и слагались в недели. Но пока лежал снег, она не верила в непоправимость случившегося.
Агнес мысленно возвращалась в тот день и раз за разом избавляла их от Ройса. Она выдумывала изощрённые способы и повороты событий, которые уводили бы прочь от него. Даже пребывая на грани, терзаемая лихорадкой в постели со сбитым бельём, она приходила на помощь Другу и с яростью впивалась в обидчика. Его лицо искажалось, принимало множество обликов, менялось в размерах: то делалось огромным и главенствовало над пространством, то сужалось в ничтожную малость. Обличия проступали один за другим, на прежние черты накладывались новые. Они пульсировали в такт её рвущемуся из груди сердцу и раз за разом глумились над происходящим. И тогда она вновь набрасывалась на фигуру, и порой в ней с ужасом узнавала знакомые черты.