Окончательно разбудил её громкий стук в дверь и людские голоса. Открыв глаза, Агнес как можно тише подошла к двери и прислушалась.
- Агнес, мама, открывайте, - раздался требовательный голос Хельги. В нём была слышна нервозность и опаска.
Затем продолжил уже голос Дитера, что сопровождался громкими стуками в дверь:
- Да открывайте же, будьте вы неладны.
Агнес нащупала дверной засов, однако медлила впускать гостей. Руки её не слушались. Эта дверь, которая стойко держалась всю ночь, теперь должна была поддаться, распахнуться. Но Агнес решилась, и, наконец, открыв тяжёлый засов, сразу наткнулась на взгляд сестры. А та без лишних слов раскрыла объятия и крепко прижала к себе младшую сестру. Теперь, наконец, Хельга расплакалась. То и дело целуя сестру, она рассказывала:
- Ночь сегодня выдалась такой, что не бывало прежде. А вы у самого леса… Как вы сумели выжить? Я и не ждала вас увидеть.
Хельга вновь всхлипнула и продолжила:
- Дочка Старков исчезла. И вряд ли отыщут её, вот что я думаю. А старый Мэтью? Тот был прямо подле своего дома растерзан. Лизу, молочницу, до того напугали, что добралась она до дома ни жива, ни мертва, а теперь и слова вымолвить не в силах. Напрасно муж ей старается угодить, - без толку, видно умом тронулась от пережитого; не видит его. Всё кричит она о звере, всё он грезится ей, так что забивается от него подальше. И что же ей пришлось пережить, бедняжке?
Хельга горестно покачала головой и продолжила:
- Слухи быстро разносятся по деревне. Мы сами едва пережили эту ночь. Вечером внезапно спустился такой туман, за которым ничего было не разглядеть, кроме яркой круглой луны на небе, которой и туман был нипочём. Чем-то недобрым повеяло. Я успела предупредить лишь Дитера, который работал в своей мастерской. Едва мы укрылись в доме, как началось это светопреставление. И я могла лишь молиться за вас, чтобы успели избежать злого.
Хельга замолчала и взглянула на Дитера, который непривычно молчаливо стоял у двери. Вся его фигура как-то сникла, вид он имел неуверенный, и беспрестанно озирался по сторонам, будто до сих пор ожидал нападения. Агнес поняла, что затея проведать их принадлежала сестре. Дитер же по своей воле и носа бы из деревни не показал.
- Как мама? Проверяла?
Агнес покачала головой и сказала:
- Знаешь ведь, что в это время она запирается и таится. Ни за что не откроет и не отзовётся даже. Здесь стоял такой шум, что я только и успевала, что ставни на окнах закрывать да двери подпирать. Отец как в воду глядел, когда при жизни ставни крепкие на окна поставил и двери укрепил. Знал он лес этот лучше всякого. Поберёг нас.
Она говорила быстро, сбивчиво, охрипшим голосом после непрерывного повторения молитв этой ночью. В доме стояла тишина и полумрак – свет поступал лишь из приоткрытой сейчас двери. Сестры переглянулись понимающе и обе направились к комнате матери. Хельга приложила ухо к двери, прислушалась, покачала головой. Затем неуверенно постучала.
- Матушка, как ты?
В ответ она не услышала ни звука. За дверью было тихо. Хельга постучала настойчивее, попыталась открыть дверь:
- Отвори. Не пугай нас. Страшная ночь минула.
Вновь молчание. Теперь продолжила Агнес:
- Мама, вымолви хоть слово. Успокой нас.
Молчание. После скрип кровати, и хриплый, лающий голос Хильды разорвал тишину:
- Предательницы пожаловали и волнуются. Убирайтесь прочь из отчего дома! Мне лучше знать, от чего беречься надо.
Этот голос будто не принадлежал ей, был едва узнаваем. Лишь содержание выдавало Хильду. Впрочем, Агнес не была удивлена – мать обычно долго приходила в себя после этого её уединения. Обычно никто из домашних не нарушал его первым. В такое время и Йозеф не беспокоил жену, переселялся заранее в другую комнату и вел хозяйство с дочерьми без её участия. Она выходила из своей комнаты спустя несколько дней, молчаливая, бледная, с опущенными глазами и одержимо принималась за работу по дому. Хильда становилась угрюмой, настороженной, отстранённой, привычная расторопность изменяла ей. Её движения казались какими-то замедленными, она двигалась, будто во сне. И словно заново вспоминала себя и весь свой уклад. В работе она находила силы и постепенно возвращалась к жизни.