Ночами волки выводили свои песни, а к началу осени разгулялись настолько, что жертвами их становились люди. Год выдался плодородным, и напуганные жители не находили объяснения этим зверствам: лес кишел дичью и способен был прокормить всех. Не иначе, как рука вышних сил водила ими.
Глава 32
Глава 32
Читатель, если нежданное событие сбивает тебя с пути, что выберешь – остаться или уйти? Что, если это препятствие ты неосознанно желал?
В сентябре заболела мать. Она пропадала несколько дней. Агнес нашла её у порога дома в беспамятстве, в синяках и ссадинах. Беспомощная, будто тряпичная кукла, Хильда не проявляла видимых признаков жизни. Однако Агнес уловила слабое дыхание и поспешила донести её до кровати. Хильда даже стона не издала. Девушка торопливо осматривала её, приговаривая в сердцах:
- Ну что ж ты делаешь с собой и со всеми нами?! Где скрываешься? Что теперь будет?
Она успевала похлопывать мать по щекам, убрать застилавшие лицо грязные спутанные волосы, снимать грязную одежду. Агнес заметила, что ногти у матери сточены, обломаны до мяса, до крови, на теле есть рваные раны, полные спёкшейся кровью и грязью. Бледное лицо также покрывали ссадины. Агнес осмотрела голову и увидела, что кожа на ней рассечена в нескольких местах.
Хильда страдала от нанесённых ран, от потери крови и от переохлаждения. Неизвестно, сколько времени она провела в таком состоянии и как сумела добраться до дома. Потрогав руку матери, девушка заметила, что та холодная, как лёд. Агнес смывала запёкшуюся кровь и грязь влажной тряпкой и старалась гнать прочь дурные мысли. Но одного взгляда на неё было достаточно, чтобы усомниться в том, что она способна выкарабкаться. Матери был необходим доктор.
Доктор прибыл к вечеру, осмотрел Хильду, оставил настойки и мази. Он сочувственно посмотрел на девушку и произнёс:
- Держись, милая, надо выждать. Как Бог даст, - он опустил пухлую ладонь на её плечо, развернулся и вышел своей переваливающейся походкой.
Хельга, оторвавшаяся от дел, всплескивала руками и причитала, но мысли её занимала маленькая Катарина, которая почти на целый день была оставлена с мужем. Агнес читала эту отстранённость на её лице, в глазах, когда та тревожно поглядывала в окно. Она уверила Хельгу, что сумеет дальше справиться сама, ведь дома сестру ждёт маленькая дочь. Хельга произнесла торопливо ничего не значащие слова сожаления и заторопилась домой.
«Часто материнство слепит. Маленькое существо застилает весь свет. Но оно наполняет счастьем, и это правильно. Сестра так долго ждала Катарину», - в мыслях Агнес если и проскальзывало сожаление, то, едва вспомнив пухленькую девочку, она понимала, что Хельга справедлива в своём чувстве.
Агнес повернулась к матери и впервые подумала, что мать убегает от жизни, и, быть может, это небытие или же сама смерть могли бы быть счастьем для неё. Но девушка тут же с ужасом отогнала эти свои мысли и уже со смиренным отчаянием поняла, что в очередной раз её план не удался и надо бы смириться, раз такая у неё судьба.
Она выхаживала Хильду, днями едва ли отходя от её постели. Мать очнулась, и, только Агнес, по обычаю занимавшаяся починкой заказанного белья перед её постелью, мельком бросила взгляд на лежащую в беспамятстве, как наткнулась на её пристальный осмысленный взгляд. Девушка от неожиданности вздрогнула, встретившись глазами с ней. Впервые за долгое время мать смотрела на неё с таким добром, но и с печалью.
- Моё милое дитя, вновь я на твоём пути. Хотела помочь, но не вышло. Но будет ещё время, не отчаивайся. Поверь мне, будет время!
Голос матери был полон заботы и любви, и до того Агнес была окутана исходящим от него теплом, что едва ли она улавливала смысл произносимых слов. Мама жива, она оправится и будет рядом. Об остальном девушка и думать забыла.
Хильда так и не встала на ноги до самого дня свадьбы. Хотя она была способна двигать руками и ногами и садиться, однако же, с кровати она не желала и шагу ступить. Она жаловалась на то, что по-прежнему ломит кости, но Агнес угадывала, что мать скорее не желает этого. Что руководило её действиями, боль или страх, девушка не допытывалась более.
В доме установилась печальная тишина. Она была временной и готовила к последней схватке.