Девушка лежала безучастно, с закрытыми глазами. Перед её мысленным взором проносились все прежние милые сердцу образы и картины. Пока её тело содрогалось от боли, в её сознании она следовала сквозь облака, стремительно гонимые ветром. Одно из них ясно формой напоминало погибшего Друга.
Когда ей было особенно больно, ясное голубое небо лишь темнело, но картина не исчезала из её сознания. Одни облака сменялись другими, но Друг постоянно был рядом. Внизу мелькали города и сёла, иногда она различала высокие тонкие шпили соборов, покатые крыши домов, проезжающие повозки. Люди, будто муравьи, наводняли улицы городов.
Агнес сроднилась с псом-вихрем. Она стала им – свободным и лёгким, несущимся по небу и земле, смотрящим и проникающим всюду. Для него не было тайн и секретов. И Ройсу не было места в его мире. Там, где стремительный ветер несёт полноту бытия, там, где резвятся дети и прячутся от дождя и невзгод, где грозовые тучи несут с собой жизнь и красоту.
Внезапно она очнулась. Ройса рядом не было. Девушка приподнялась на локтях, оправилась, потом села. Звенящая тишина полноты бытия сменилась звуками, природу которых она силилась понять, уходя от видений.
В окна по-прежнему заглядывала спокойная полная луна, изредка её заволакивали рваные серые тучи.
До неё доносились звуки борьбы и звериного рыка. Комната, до того ярко освещённая расставленными свечами, теперь оказалась погружённой во мрак. Но привыкнув, Агнес различила огромные тени. В воздухе стоял душный запах померкших свечей и чего-то палёного. Она поняла, что множество свечей, доселе освещавших обеденный стол, были скорее всего сбиты. Звуки борьбы, хрипы, рычание внушали ужас. Они не были свойственны человеку. Боролись скорее сильные звери.
Наконец, она их различила. То были огромные волки. В исступлении они впивались друг в друга и наносили рваные раны. Агнес увидела сочащиеся кровью бока животных. Но, не замечая ранений, они продолжали наносить увечья друг другу. Волки были почти одинаковы по размеру, разве что в одном из них она признала скорее волчицу – шерсть её и в скудном освещении отливала бурым цветом. Другой был, несомненно, волк. Шерсть его была с чёрными подпалинами. Оба зверя явно были матёрыми, шерсть обоих тронула седина.
Волки яростно боролись и сносили всё на своём пути. На полу валялась разбитая посуда, её содержимое раскидано повсюду. Там же были и свечи, потухшие и ещё чадившие. Но некоторые из них всё ещё продолжали гореть.
Агнес поспешила укрыться за одной из лавок, забиться в угол. Она понимала, что выбраться из комнаты сейчас невозможно. Звери сметали всё на своём пути. Дверь оказалась закрыта.
Несмотря на страх, девушка смотрела во все глаза. Она видела, как волк впился клыками в шею волчицы, как та жалобно, почти по-человечески, взвизгнула, но продолжала сопротивляться. Густая тёмная кровь брызгала у неё из шеи и заливала пол. Агнес невольно испытывала сострадание к истерзанному зверю, к его боли. Волк придавил её, а она извивалась снизу. Ей удалось высвободиться, и она тут же рванула на себя из бока клок шерсти волка вместе с плотью. Послышавшийся рык был другим – хриплым, яростным, будто боль эта ещё больше раззадорила его. Они снова сплелись в один клубок, так, что Агнес не видела наносимых ран. Казалось, что эта борьба будет длиться так долго, пока на их телах не останется ни единого живого места.
Агнес увидела, что одна из скинутых свеч упала рядом с окном, и штора занялась от неё. Она сначала обнадёживающе тлела, а потом девушка с ужасом различила огненные всполохи – огонь перекинулся на деревянную мебель и пол. Но звери не обращали никакого внимания на эту угрозу. Их взоры были обращены друг на друга.
Девушка, хотя и смертельно боялась проскользнуть мимо них, вынуждена была спасаться. Устремляясь к двери, она увидела, как огонь опалил шерсть волка, как он взвизгнул и стал кататься по полу. Измождённая волчица остановилась подле, тяжело дыша, – казалось, что ужас, обычно испытываемый всем зверьем при одном только виде пламени, не коснулся её. В этот момент Агнес пронеслась к двери, и глаза их встретились. Девушка вздрогнула – разумные, знакомые глаза с мучительной болью взглянули на неё.
Агнес приоткрыла дверь пошире, давая проход и волчице, а та продолжала стоять, словно принимая решение, но затем последовала за ней. Она двигалась из последних сил, тяжело переставляла лапы, оставляла после каждого шага ручейки крови. Волчица с трудом волочила искалеченное тело. Но живым казался взгляд её янтарных умных глаз.