Тётя Марта, родная сестра покойной матери Анны и Эммы, была довольно известной личностью в их городке. И обладала не самой лучшей репутацией, прославившись своим скандальным характером. Никто не хотел видеть эту женщину в рядах своих недоброжелателей, ведь она действительно могла довести до ручки. Уж Анна то знала. В своё время сама столкнувшись с этим.
Пока болезнь не свалила с ног Анну они и не общались. Тётя Марта прибежала к ней, как только узнала о болезни. Обнимала и плакала, проклиная горькую судьбу, а потом пообещала, что всё будет хорошо. Средствами, которыми обладала Анна, она не могла позволить себе отдельную палату, это всё дело рук тёти. Она же и договорилась, чтобы Анна попала на лечение именно доктору Гольцману, лучшего врача в отделении онкологии их больницы.
Вновь пропищал телефон. Эмма спрашивала, ходила ли Анна к врачу и что сказали.
Анна вздохнула посмотрев на дверь кабинета доктора Гольцмана. Еще не дошла. Осталось еще чуть-чуть.
В кабинете доктора не пахло ничем, как и от него самого. Анне всегда казалось это немного странным, но в тоже время это успокаивало. Абсолютно чистый кабинет, в котором нет ничего, что бы бросалось в глаза: даже фотографий на столе.
— Ну, что Анна, как вы чувствуете себя сегодня? — тот же вопрос, что и в прошлый, и в позапрошлый раз.
— Хорошо, — отвечает Анна. — В последние две недели стало значительно лучше. Я давно не чувствовала себя так хорошо.
— Это прекрасно, — улыбается доктор. — А теперь посмотрим на ваши анализы.
На улице, наверняка стоит знойная погода, думает Анна, пока доктор занят.
За окном светит солнце, виднеется верхушка плодового дерева, что растет во дворе больницы. Птицы чирикают. Окно чуть приоткрыто. Анна пытается вдохнуть этот пропитанный летом воздух, но ничего. Кондиционер установленный в кабинете врача не дает просочится этому теплу внутрь.
— Так, — выдергивает Анну из мыслей Гольцман, снимая свои очки, чуть надавливая пальцами на свои веки. — Боюсь, что не всё так радужно.
Анна напрягается всем телом. Кажется от волнения может даже стошнить.
— Меня не выпишут? — единственный вопрос, что её сейчас действительно волнует. — Но вы же говорили, что…
— Я говорил, что если будут хорошие результаты, — перебивает её Гольцман.
— Всё так плохо? — спрашивает его Анна после недолгой паузы. Кажется птицы улетели. Стало слишком уж тихо.
— Анна, — доктор поддается чуть вперед заглядывая в глаза своей пациентке.
Девушку охватывает холодная дрожь. Гольцман ей не нравился тем, что никогда не смотрел в глаза. Даже, когда говорил, редко смотрел на собеседника. Так ведь не разговаривают, считала Анна. Но теперь, ей хотелось, чтобы Гольцман отвернулся, не смотрел так.
— Боюсь, что ваш организм сдается. Постепенно перестает отвечать на лечение, — тихо заканчивает Гольцман сцепляя пальцы в замок. — Анна?
Вопрос доносится до неё, как сквозь толщу воды. Четкие очертания мужчины размываются перед её глазами. Слёзы крупными каплями срываются и скатываются по щеке. Анна закрывает глаза ощущая, как головная боль, что мучила её весь прошлый месяц вернулась назад.
— Анна? Вы меня слышите? — беспокойство в голосе доктора не делает легче, но дают возможность вернуться к разговору.
— Да, — отвечает она вытирая дрожащей рукой влажные щеки.
Соберись, просит она себя.
— Доктор, мне нужно, чтобы вы меня выписали.
— Это невозможно, — растерянно отвечает Гольцман ожидавший истерику.
— Сколько мне осталось? — внезапно спрашивает Анна.
— При соблюдении режима, думаю, мы можем рассчитывать на пол года, а может и больше.
— Два дня. Мне нужно два дня, чтобы проводить сестру, а потом я вернусь. Пожалуйста, — голос Анны дрогнул на последнем слове и та твердость, которая не давала ей расплакаться окончательно, куда-то делась. Исчезла, как и надежды Анны на будущее.
Эмма и Роб приехали её забрать вечером.
Позже, сестра не отходила от Анны ни на шаг, даже уснули в одной кровати, пока смотрели какую-то комедию.
Следующий день Анна провела на ногах, ругая Эмму за невнимательность.
Ну, кто так собирает вещи?!
Чемоданы пришлось разобрать и собрать вновь.
— Со столькими вещами вы разоритесь на перелёт, — устало вздохнула Анна рухнув на диван. Её глаза были прикованы к той горе сумок и чемоданов, что лежали у входной двери.