Поэтому Агнесса поскребла затылок, после чего выгребла из оружейки разного с запасом и бодро рванула в Верден. Там махнула излишки железа на серьезные боеприпасы, дала возможность Вадити Шлушу подшаманить шестиногих ездовых «пауков». После чего ранним утром уточнила у епископа:
— Брат Баша, а где у нас сейчас отмороженные кондукти болтаются?
— Базу в Реймсе последний раз держали. Специально что-то там такое из Африки по деревьям развешали, приманили нечисть со всей округи и дали жару. Даже я со скидкой разной полезности прикупил из потрохов. Четыре каравана по всей округе разослали.
— Точно. Африка. Они там вроде неплохо попрыгали после тебя?
Довольно улыбнувшись, бывший «дикарский проповедник» согласился:
— Да. Это, наверное, единственная крупная ошибка госпожи Хаффны. Она с чего-то решила, что выводок девочек-сиккулиток с острова станет послушным орудием церкви в умелых руках. Вместо этого оторвы научились всему, что успели. И пошли в поход. За добычей, славой и ради приключений.
— И обратно на Сицилию не вернулись?
— Попробовали, насколько знаю. Но там отцы и деды попытались амазонок к очагу цепями приковать. Потому что женщина должна заботиться о доме, а не проламывать черепа тяжелой железякой. Вдруг что в голову стукнет и мужу заодно пропишет. Поэтому тетки высказались, самым наглым рожи набили, да и умотали дальше. Кто-то вроде даже обиделся, объявлял награду за их головы.
— И?
— Сказали, пусть в мелких монетах считают, чтобы получилось побольше.
Значит, правильно Агнесса слухи собирала. Если в Братстве худо-бедно какая-то иерархия и порядок существует, то совсем отмороженные как раз в подобные ватаги собираются. Мужики — те чаще с бородатыми норманнами по волнам прыгают на утлых лодченках, топорами чужие ворота в крепостях крушат и потом с грудой барахла драп от чужих дружин устраивают. Дамы — они куда спокойнее. И основательнее. Пришли, враждебно настроенное чужое государство на куски разломали, войско в ближайшем болоте притопили. После чего неспешно, без лишней суеты, с награбленным имуществом выдвинулись обратно, в обжитые места. То, что эти самые «обжитые» кочуют по карте, не столь важно. Главное — аккуратно, без штурмовщины, не забыв каждый отнорочек проверить.
— Тогда скатаюсь я к ним в гости. В Реймс. Кто там сейчас заправляет, не в курсе?
— Хельга Девятиглавая, насколько знаю.
— Она что, как гидра? — удивилась Чумная Повитуха.
— Не. Это еще в начале похода выступила с подругами против местных царьков. Те девять дружин в кучу собрали, вот каждому из главарей бошку и отрубила.
— Фух, я уж подумала, что оборотень какой…
Перекрестив на дорогу неугомонную, Баша предупредил:
— Насчет всяких штук магических не скажу, но девка она резкая, вся в тебя. Чуть что — в лоб. И зачастую — шестопером, а не кулаком.
— Нормально. Найдем общий язык.
Помахав на прощание, Агнесса вырулила первой и крохотный караван двинул на запад.
Невысокая черноволосая женщина стояла на крепостной стене и разглядывала подкатившие панцеркрафтвагены. Три штуки, серьезно доработанные для дальних рейдов. По внешнему виду — боевые изделия, не для красоты и выпендрежа. И за рулем каждого сидела монахиня: главная в кроваво-красном балахоне. И парочка молодых, в черных сутанах, увешанных оружием с ног до головы.
— Эй, Нарита. Не знаешь, кто это? Вроде не из наших.
Иссиня-черная хабаша встала рядом, успевая делать несколько вещей разом: дожевывать бутерброд, отхлебывать из фляги забористую бормотуху, почесывать украшенный шрамами бок и разглядывать чужаков.
— Сама не знаю, гадаа, рожи рядом не мелькали. Но слышала, что у границы бегает одна, в жопу укушенная. Чумная Повитуха. Очень на нее походит одеждой и железом.
— Точно. Я думаю, кого она мне напоминает… Ладно, пойдем поздороваемся. Узнаем, каким ветром церковников принесло.
Зря Баша опасался. Потому что Агнесса смогла сразу найти общий язык с независимыми и резкими амазонками. Наверное, потому что очень на них внутренне походила еще год назад.