— Вот за это нас всех и…
Не успел монах закончить фразу, как в ответ захлопнулась дверь и по коридору прогремели сапоги. Любительница крошить мертвечину рванула во двор — потому как там происходило явное непотребство и в этом срочно нужно было поучаствовать.
Брат Баша был известным человеком в Ватикане. Хотя в спину шипели, что он скорее — чирей на папской заднице. Потому что веровал истово, слово Божие нес в любые дикие земли не жалея себя и преграды на пути сшибал, словно таран. И не важно, что за преграды — бюрократия Римская или пираты Средиземноморские. Пираты от него теперь, к слову, шарахались. Как увидят паруса с огромным белоснежным крестом на черном фоне — так и дают деру. Потому что первую шебеку, взявшую на абордаж торговца с монахом на борту, после непродолжительного времени Баша разагитировал во славу Господа и вместе с ними успел всю Африку обплыть не по одному разу.
— Брат Баша, признайся, зачем тебе задохлики? Хор собираешь псалмы петь?
— Не мешай заниматься делом, Агнесса, — высокий и худой мужчина строго погрозил пальцем. — Тебе бы только кистенем по темным углам махать. А кто о заблудших душах позаботится?
— Так их уже отпели всех разом, как Чуму посчитали закончившейся. Буллу на эту тему выпустили.
— Это была огромная ошибка. Ладно, кто погиб и в землю окончательно упокоился. А кто ходит, места себе найти не может? С ними надо работать.
— Учить держать копейный строй? — женщина посмотрела на толпу зомби рядом с помостом. Обычно здесь казнили проворовавшихся экономов или казначеев. Люди духом слабы, соблазнов много, поэтому к рукам что-нибудь постоянно норовит прилипнуть. Вот и вешали в назидание другим. Но сейчас на дубовых досках возвышался брат Баша, а перед ним в серых рясах замерли вонючими истуканами мертвецы. — Не, хилые они. Первая же атака сметет к чертям.
— Что я и говорил. Тебе бы только железками махать. А о пастве кто заботиться будет?.. Скажи, если братья за реку поедут, в зараженные земли, что с ними будет?
— Сожрут, — в этом Агнесса не сомневалась. Между изрядно скукожившейся Францией и Священной Римской империей тянулась огромная обезлюдевшая полоса. Живых там можно было пересчитать по пальцам одной руки — разного рода мародеры и бандиты, обустроившие себе крепости посреди монстров, нечисти и разнокалиберной дряни.
— Именно. Сожрут. А если с ними отправить отряд бойцов получше? Вроде вашей охраны?
— Тогда на второй день сожрут. На свежатину обычно прибегает стая морд в триста. Заманаешься мечом отмахиваться.
— Вот и ответ на твой вопрос. А моих учеников ни одна зараза не тронет.
Встав рядом с монахом, Чумная Повитуха задумалась. Да, сгрудившиеся зомби были совершенно не агрессивны. От них не исходило эманаций зла и вечного голода. Но и людьми они больше не были. Поэтому вряд ли другая нежить станет их жрать. Мертвое друг к другу относится как к мебели. Бродить не мешает и ладно.
— Хм, а ведь интересная штука получается. И где вы это научились? В Африке?
— Там практиковал, но куда меньше. Обычно колдунам по башке посохом наподдашь, в чувство приведешь, потом племя-другое в истинную веру перетолмачишь и уже дальше. Не в одиночку, а с новообращенными помощниками.
— Замечательно. Не убивать заблудших, а превращать их в рабов Божих, истинно верущющих… Но если кто в ереси тверд?
— Тогда приходится ко второй ипостаси прибегать.
Крестом и мечом. Все, как было завещано отцами-основателями еще со времен дремучих и диких.
— Я все спросить хотела, брат Баша. А почему вы из Африки вернулись? Вроде у вас там неплохо получалось.
— Другие миссионеры нажаловались, что я у них хлеб отбираю. Мне бы еще лет двадцать, я бы все племена покрестил. Но — вызвали назад. Поэтому паству на крепких в вере оставил и домой приехал. А тут — Чума…
— Дикарей она вроде не тронула?
— Не успела. Кто по Сахаре бегал — те вымерли. Дальше зараза не пробралась. У нас же — куда не ступи, везде бардак и покойники без причастия по кустам валяются.
— Да, работы у нас много… Поняла я теперь про зомби. Отличный ход. Если получится, вы даже себе приход сможете выгрызть где-нибудь за речкой. Только монахинь придется мыть каждый раз перед употреблением. Пованивают.
Вечером после ужина и молитвы в келью к Агнессе протиснулся отец-настоятель. Посмотрев, как Повитуха ласково точит меч, попытался зайти издалека:
— Дочь моя, а не хочется тебе помочь брату нашему в трудном походе? Проводить его до Вердена, например. Там земли богатые, но совершенно обезлюдевшие. И собор без присмотра стоит.