— Каменщиков по всей округе много, — засомневался строитель.
— Да. Просто у моего друга деньги в деле, поэтому он готов только треть золотом и серебром выдать. Остальное — пивом. За четверть цены. Можно сказать — пивной кредит.
— Пиво? А зачем мне пиво?
— Если у вас кто из родственников есть, то рядом с крепостью таверну поставить, участок под нее господин Гофман продаст. Посадите брата-свата, пенной напиток по бросовым ценам. А качество у моего знакомого — отменное. Я всегда у него стараюсь для Сестер боченок-другой прикупить. Поэтому — давайте скатаемся. На месте посмотрите что и как. Ну и заодно в Гейдельберг заглянем, пару ласковых скажу епископу и обнаглевшей родне. Мне — можно.
Подумав, Ингвар согласился. Даже если не получится долги получить, может монахиня поможет «штраф» отсудить или уменьшить. И новая работа — это очень хорошо. Каменщиков в самом деле по городам и селам толпы. Народ отстраивается. И не успеешь глазом моргнуть — как потенциальный заказ из-под носа уже перехватили.
Ну и будет куда сестру пристроить. У нее еще в начале Чумы муж погиб, так вдовой с детьми и мыкается по углам. Своя таверна — вполне хлебное место. Особенно, если пивовар согласится присматривать и защищать в случае необходимости, пока Ингвар в других городах шабашить станет.
Настроение у господина епископа начало портиться, когда во время обеда к нему подсел родственник. Нет, Майер был вежлив, улыбчив и мзду приносил вовремя. Просто в последнее время несколько обнаглел и начал уже нарушать неписанные городские законы. Мало того, что не платил за выполненную работу, так еще пытался навязывать придуманные штрафы. Раз сошло, второй — а на третий… Например, как сейчас. Где-то епископ эту кроваво-красную сутану уже видел.
Подойдя к столу, Агнесса ласково улыбнулась, после чего мужику в дорогой шелковой тунике прибила кинжалом к столешнице левую ладонь. Не забывает демонстрировать нажитое непосильным трудом, урод. Видя, как у мерзавца распахивается рот, Чумная Повитуха для лучшего понимания влупила еще разок в нос. Без кастета, просто кулаком. Потому что ей нужен был живой и относительно дееспособный клиент, а не инвалид с переломанными костями.
— Слушай сюда, моча ослиная. Мне пришлось двух умертвий запороть, чтобы доехать. И еще в постоялых дворах по дороге дерут безбожно. Поэтому ты должен сто пятьдесят рейсхгульденов за дом, который тебе отстроили. И мне пятьдесят за накладные расходы. Срок у тебя — до вечера. Если опоздаешь, как только в церкви на вечернюю мессу позовут, я будущий грех отмолю и тебя на ближайшем дереве на твоих же кишках подвешу. В назидание другим… С этим понятно? Кивни, если можешь… Все, с тобой закончили. Заметь, правую руку не трогала, чтобы тебе считать деньги было удобнее.
Одним движением выдрав кинжал, Агнесса брезгливо вытерла клинок о тунику и повернулась к посеревшему от страха епископу.
— Ваше Преосвященство. Понимаю — родню не выбирают, но вы бы его в нужнике при случае утопили, что ли… Я там примерно прикинула, сколько он вам отстегивал. И почему-то мне кажется, что десятину вы с этих доходов не платили. Поэтому я в один милый монастырь письмо отправила. Готовьтесь в гости туда ехать. Так понимаю, соседа вашего недавно за куда меньшие грешки на дыбе катали. Поэтому — разминайтесь и в кровать пару ведер земли со двора набросайте. Чтобы привыкать к ближайшему будущему… Все, я отдыхать. Остановилась в таверне «Кривоногая блудница». Как деньги пересчитаете — туда и приходите…
Уже сделав пару шагов на выход, Агнесса вспомнила. Обернулась и добавила:
— Да, меньше всего на свете я люблю идиотов. Поэтому если кто-то захочет сбежать, не заплатив, то по секрету скажу: мои собачки натасканы нечисть рвать. И след не теряют никогда. Если мне придется за должником бегать, я их спущу и отзывать не буду. Пусть повеселятся.
Епископ скособочил голову вправо, чтобы разглядеть собачек у входа в зал. Да, сидят. Две штуки. Черные. Мордастые. И глаза — на уровне головы взрослого человека. То есть размеры — больше, чем у местных быков. А местных быков даже волки трогать боятся. Поэтому Его Преосвященство посмотрел на придурка-родственника, который с трудом пытался выбраться из-за стола, взял нож и воткнул в ту же левую пострадавшую ладонь.