Оценив размер зубастиков, Гайю спросил:
— Собаки вам зачем тогда? Виверны сверху любую заразу еще на подходах к замку заметят!
— Да. Только если день на дворе. Ночью они не любят из гнезда вылезать. Самые хитрые вообще или в главном зале под столами дрыхнут, или на кухню прошмыгнут и там рядом с печью в клубок сбиваются. Мне же надо патрули усилить, чтобы в любую погоду округу контролировать.
— Понял… Тогда — меняюсь. Баш на баш. Трех щенков годовалых на этих морд.
По крыльцу простучали ботиночки и светловолосая девочка полезла в телегу:
— Ой, какие хорошенькие!
Гости не успели даже что-нибудь сказать или предупредить, а Янешка уже открыла дверцу и залезла в ближайшую клетку.
— Кто у нас тут зеленый такой? А чьи крылышки такие большие? Ой, что ты щиплешься?.. Будешь вкусняшку? Это корочка хлеба с солью… Погладить тебя, да?.. А ты куда голову пихаешь, тоже хочешь?..
Вздохнув, Гайю развел руками:
— Талант у дочери. С любой животиной договориться может. Так что — берем. Всех десять берем. Ни одного не отдаст, пока не наиграется…
Через год башка каждой виверны стала размером с безразмерный купеческий сундук, а Янешке соорудили сбрую для полетов. После того, как крышу перекрывали в третий раз, Корсиканец хворостиной сделал внушение всем, кто не понял с первого раза — на дом не садиться! Вон, для вас специально из ошкуренных бревен насест соорудили рядом с грядками. Там и резвитесь!
Зато Магдалина не могла нарадоваться на летающую и бегающую живность. Потому что мамы всегда рады, когда их малыши хорошо кушают.
Шкатулка с заводом
Агнесса была занята важным делом — она сидела на верстаке, подобрав ноги, и методично долбила тяжелым молотком по железной коробке. Наверное, в прошлом это был какой-нибудь ларец или даже музыкальная шкатулка. Но сейчас опознать первоначальный вид не получилось бы даже у сыщика с туманных островов. Очень уж Чумная Повитуха сердито гремела тяжелым инструментом, пытаясь раскатать в жестяной блин ненавистную железку.
— Эм… Золотце мое, а что ты тут делаешь? — мастер Клаус шуганул притащивших его помощников и попытался понять, а что, собственно, происходит? Мастерская — его. Молоточек — с утра тоже вроде среди других полезных вещей лежал в ящике. Да и не помнил родственник цвергов, чтобы истребительница нечисти к нему в ученики записалась. Поэтому надо было спешно выяснить — кто виноват и кого наказать, пока еще не поздно.
— Я тут подумала, что из этой паршивой железки получится капкан. Ну, так в книжке было нарисовано.
— В книжке. Понятно… Это та самая книжка, которую ты на днях листала?
— Ага… Но почему-то нарисовано одно, а получается совсем другое.
Увы. При всех замечательных талантах Агнессы была у нее одна проблема. Использовать разнообразное оружие, зачастую даже очень мудреное — это она могла. Осваивала моментально и кромсала монстров, только пух и перья летели в разные стороны. Даже могла обиходить любимый карамультук или огнемет. Мало того, она не просто панцеркрафтваген тряпочкой при случае протирала, но знала как поменять умертвия в накопителе, если духи окончательно упокоились в процессе очередного забега за сокровищами.
Но вот по любым чертежам с ноля собрать что-нибудь сложнее ножика — это было вне ее возможностей. Как у некоторых бородатых умников всегда получалась тяжелая баллиста, так у Агнессы — только острая сталь с тяжелым набалдашником на ручке.
— А зачем тебе капкан, если не секрет?
— Да какой секрет… — еще разок от души приложив молотком, Агнесса стала объяснять: — Подвалы у старой пристани. Где я вам башку от голема нашла. Там в этих подвалах местные купцы всякого интересного понапихали. Вот я и хочу посмотреть.
— Хочешь, ага. И кто-то не пускает?
— Выворотень там берлогу устроил. Старый. Хитрый. Здоровый. Под потолок будет.
Подняв глаза к висящим над головой балкам, Клаус осознал размеры проблемы. А еще уровень отмороженности Чумной Повитухи, которая была готова затыкать четырехметрового монстра обычным ножиком.
— Так у тебя вроде бы «Гром Господень» целый? Ну и огнемет с утра еще работал?
Помрачнев, Повитуха напоследок хорошенько вложилась в удар и молоток пробил железку, застряв в треснувшем верстаке.
— Целое все. И боеприпасов хватает. Только одни идиоты пятнадцать лет назад в те же подвалы сгрузили несколько бочек старого пороха и «ангельский огонь». Рядом с зачарованными стенами… Там даже пернуть нельзя громко — шандарахнет так, что от меня и мокрого места не останется. Ну и рассыпанные по округе мелкие клочки мяса еще прожарит для полного счастья.