Сев рядом с пригорюнившейся Агнессой, старый мастер задумался.
— И выворотень хитрый. В порт просто так не лезет. Так?
— Не. Что он, дурак, что ли? И дорога там поверх уже наезженная, караваны каждую неделю почти туда-сюда мотаться стали. Поэтому сидит внизу, сомов ловит. А сомы в Рейне сам знаешь, какие. Бревна замшелые, а не рыба.
— Печалька…
Подумав, Клаус все же решил уточнить:
— У нас вроде в кладовке на медведя капканы лежали. Добротные такие.
Кивнув, любительница приключений подтвердила:
— Лежали, три штуки. Зачарованные… Разломал. Приманку сожрал, а железяки на мелкие кусочки покрошил и горкой так у входа в подвал ссыпал… Зараза… А мне бы хоть одним глазком, что же там за бочками с порохом припрятали…
Стало понятно, что загрустившую Агнессу надо спасать. Нет, она рано или поздно придумает, как из хандры выбраться. Но монастырь после такого могут и не отстроить заново.
После ужина старик заглянул в келью и покашлял:
— Ты, это, барбосиков придержи. Я тут с идеей.
— Лежать, — женщина отправила доберманов в угол, сунув в качестве утешения по огромному мослу каждому. — Заходите, они вас даже обнюхивать не станут.
— Ага… Ладно, я о чем хочу сказать. Смотри, вот та самая книга, в которой ты картинки разглядывала. Автора знаешь?
— Нет. Вроде из арабов кто-то.
— Точнее, из великих любителей арабских зомби упокаивать. Рагим-Пашша. Или просто Пашша, для друзей. Мне с ним повезло пару лет по делам общаться, поэтому он свои новинки присылает по старой памяти… Серьезный человек. Одно время охрану у султанов тренировал и разных дэвов с прочей дрянью по пескам гонял. Но потом очередной сынок визиря взял без спроса ликвидаторов на охоту, там все и гробанулись из-за молодого идиота. Десять лет трудов — как корова языком слизнула.
— Знакомо, — кивнула Агнесса. Да, иногда и Братство было вынуждено прикрывать высокопоставленных церковных сановников, кому вдруг захотелось нервы пощекотать. Сколько хороших бойцов гробанулось, прикрывая незапланированный драп — не сосчитать.
— Вот. После этого Пашша сначала в Испанию переехал, затем уже в Инсбрук перебрался. Что в этом городе, знаешь?
— Инс, инс… А, точно! Университет, пятнадцать церквей и кунсткамера, куда чучела со всей империи свозят.
— Именно. И мастерские, в которых разные интересные вещи делают. Вроде колесцовых замков для аркебуз и другого полезного в хозяйстве… Так вот. Магистр Рагим-Пашша обеспеченным человеком вернулся из Африки. Поэтому занимается разными изысканиями исключительно для личного удовольствия. Ну и пятнадцать его патентов на доработку огнестрельного оружия пожертвованы безвозмездно казне Инсбрука. Те по договору копии чертежей продают за крейцер.
— Это же только на постный обед хватит!
— Еще раз — продают по всей империи и соседям! Хочешь — сиди в библиотеке и сам копируй, это разрешено. Или выложи монетку и получи отлично оформленный чертеж со всеми деталями… Город улицы с этих денег замостил и ратушу оловянной черепицей покрыл.
Похоже, Агнесса осознала, какими глупостями занимается. Бегаешь чуть ли не в рубище, головы рубишь — а человек в тепле сидит, мелком на бумажке что-то рисует и деньги даже не считает. Может быть, даже специального умника для этого завел. Хотя — в молодости тоже железом махал и желающих воинскому искусству обучал. Только это чуть-чуть примирило грустную даму со столь вопиющей несправедливостью окружающего мира.
— И что мне с него?
— А то, что я письмо напишу. И в дорогу тебя соберу. Если кто может в наших землях придумать штуку на твоего выворотня, так это он.
В тяжую закрытую дверь большого кабинета не постучали. Просто распахнули и внутрь ввалилась потная и усталая женщина, с трудом тащившая безразмерный мешок. Сидевший за большим столом невысокий мужчина с коротко подстриженными волосами удивленно посмотрел сначала на незваную гостью, затем на слугу в коридоре, застывшего грустным тараканом: это когда тебя к стене ненароком придавили, но ты еще вроде способен трепыхаться. Молча. Потому что воздух из груди уже вышел, а обратно глотается крохотными порциями. Безразмерный мешок — штука такая. Неповоротливая.
— Фух, как я задолбалась это все волочь… — Чумная Повитуха грохнула подарки на пушистый ковер, смахнула пот и улыбнулась: — Вечер добрый! Вам господин Клаус просил кланяться! Вот, даже письмо передал… Оно чуть помятое, но прочитать можно. Наверное.