Напротив замер хозяин заведения — невысокий мужчина в белоснежном берете на затылке, с грустными карими глазами и полными чувственными губами.
За спиной застыл его помощник — Давиде. Огромный дядька с руками-бревнами. Маркус взял его на работу почти сразу, как открыл лавку. Не посмотрел на то, что за бывшим моряком тянулся шлейф нехороших историй. Якобы — душегуб, пират и домой вернулся исключительно по просьбе старенькой мамы, у которой ноги стали отказывать. Что из этого было правдой — неизвестно. Но доброту Давиде ценил, хозяина боготворил, а мама гиганта теперь жила во флигеле на заднем дворе с сыном и с утра до вечера с удовольствием сидела за конторкой, подсчитывая выручку.
Кроме двух мужчин у плит кашеварили четверо зомби с перекошенными рожами. Настоящих зомби, как положено: зеленых, местами с облезшей кожей. Но все, как один — в белоснежных передниках и колпаках. Кто-то крошил зелень огромным тесаком, кто-то мешал чудовищных размеров поварешкой суп в котле, кто-то на удивление ловко переворачивал шкворчащие котлетки в кипящем масле на сковородке.
— Маркус, я рада за тебя. Новых людей набираешь, расширяешься. Вон, какого умного мальчика к делу пристроил… Но не мог бы ты их предупредить, что если я хочу тебя видеть, то это означает очень простую вещь. А именно: жопу в кучу собрал и за тобой побежал быстро-быстро, как он умеет. Потому что я очень не люблю, когда мне пытаются по ушам спагетти развешивать. — Посмотрев на пацана, который явно все осознал, Повитуха поставила его на пол и добавила: — Кстати, у того котлеты скоро подгорать начнут… Ладно, я в зал. А ты, как освободишься, подходи. И малого не забудь.
Развернувшись, Агнесса столь же стремительно исчезла в клубах пара.
— Босс, — наклонился к уху хозяина Давиде. — Может, я ее тихонько пристукну? Чтобы шум не поднимала?
— Чему тебя только мама учила! Нельзя друзей стукать! Даже если возникла какая-то проблема, всегда можно договориться. Хотя бы попытаться.
— Но, она ведь из инквизиторов. Нажалуется. Придут, переломают здесь все.
— Ты плохо знаешь нашу гостью. Если ей захочется, она сама все переломает. Но жаловаться не станет. В Братстве это не принято. Ну и не путай — инквизиторы сами ей давно плешь проели за то, что головы рубит, не взирая на должности… Пьетро, перестань изображать скорбную статую. Пойдем в зал, человек явно с дороги, голодный. А мы его заставляем ждать…
Агнесса сидела на своем месте и меланхолично подравнивала маникюр стилетом. Подняв глаза на подошедшую парочку, указала острой железкой на тарелку, затем на бутылку:
— Маркус, объясни молодому человеку, что я пришла ужинать. В мой любимый ресторан. А когда я хочу поужинать, то рассчитываю на нормальные порции. Этим лилипутов будете угощать.
Ресторатор сообразил, в чем проблема и тут же затараторил:
— Пьетро, салат подать в миске с розами, которую для дней рождений выставляем. Стоит слева на полке, рядом с котлами. Половину — нашу зелень, половину — оливки. По корсикански, — дождавшись, когда мальчишка кивнет, Маркус продолжил: — Сливовицу верни на место, а сюда плетеную бутыль из подвала. Там еще сургучная печать сверху красная, с двумя виноградными кистями… Дальше. Супчик — в горшочке, сразу, как с огня снимаем. Скажи Азиму, чтобы он поперчил, как любит, госпоже нравится острое.
— Овощи с мясом на противене?
— Сдурел, что ли? На блюде! То, с лебедями! Это вы на бегу хватаете, а посетители должны кушать красиво… Запеканку я сам принесу. Все понял? Тогда — беги…
Устроившись напротив, мужчина помялся и осторожно спросил:
— Нам когда из епископата проверяющих ждать?
Повитуха с интересом смотрела, как в другом конце зала ей готовят «правильную миску» салата и не сразу сообразила, о чем идет речь:
— Каких проверяющих?
— Ну, кто с нечистью борется…
— Маркус, ты что-то путаешь. С нечистью — я бодаюсь. Прихожу, делаю внушение и потом все тихо-спокойно. А проверки — это если кто-то соседей жрет и руководство городское такое покрывает. Кстати, что хоть за зеленые бедолаги у тебя? Откуда набрал?
— Азим — дядя нашего соседа, снизу по улице. На рынок ездил еще в самом начале, обменивал вещи на еду. Погрызли, таким и вернулся. Его в подвале держали, он смирный. Потом пришли ко мне, спросили — не надо ли помощника. Ящик какой передвинуть тяжелый, дрова разгрузить… А у него — талант. Лучше него никто не умеет суп с потрошками готовить… Паула — племянница знакомых с холмов. Никто из родных не знает, где пострадала. Виноград собирает, но там солнышко ее сушит. А у меня на кухне получше…