Она встала с постели и пошла по комнатам; ощущение было именно такое, какое бывает после возвращения из долгой поездки: будто ты вернулся в новый дом, в «старый новый дом», где все знакомые вещи кажутся заново увиденными, — это чувство трудно передать словами, оно проходит через пару дней, когда вновь привыкаешь к тому, от чего, в сущности, не успел отвыкнуть.
Джессика и Рей уже были в гостиной.
— Приехали! — закричала Джессика и подскочила к Агнессе, а та, как всегда, обняла и поцеловала ее.
— Как вы тут без нас?
— Хорошо. Только скучали! — она повернулась к Орвилу. — Папа!
— Привет, малышка! — Орвил потрепал ее волосы.
— Купили свой дом? А корабль? — полюбопытствовала девочка.
— Нет, но купим, уже договорились.
— Как съездили? — подражая взрослым, серьезно спросила Джессика.
— Все нормально.
Орвил решил ничего не рассказывать детям ни о происшествии на дороге, ни о смерти Олни. Сказать, в крайнем случае, что тот уехал на время, а правду сообщить гораздо позже. Не очень-то это было правильно, но Орвил думал о том, что стоит пожалеть Джессику: неизвестно, что ей еще предстоит перенести. В отличие от Агнессы, ни одному слову Джека он не верил.
— Что привез? — поинтересовалась девочка.
Это было давнее правило — Орвил привозил всем подарки из каждой поездки. Агнесса помнила, что в прошлый раз Джессика получила кукольный сервиз. Но сейчас… И Агнесса несказанно удивилась, когда Орвил, велев принести чемодан, вынул оттуда сверток, Джессика, от любопытства затаив дыхание, приподнялась на цыпочки и стояла так, пока он разворачивал бумагу. Там оказалось красное бархатное платье с кружевным белым воротничком и золотистыми пуговками и маленькие красные туфли с такими же золочеными пряжками. Агнесса даже не знала, когда и где Орвил успел это купить. Но главное, он не забыл!
— О! — воскликнула Джессика. — Какое красивое! Где ты его купил?
— В магазине для послушных девочек, — ответил Орвил.
— А я думала в магазине «Для Джессики»!
И оба засмеялись. Это была только им двоим понятная шутка. Когда-то Орвил рассказал Джессике, что есть магазин для послушных девочек, в котором продают самые красивые вещи, все лучшее, а потом, когда Джессика однажды призналась, что не понимает, почему ей дарят всегда именно то, о чем она втайне (как ей казалось) мечтает, Орвил сказал, что за городом находится магазин «Для Джессики», где добрый, все на свете знающий волшебник выбирает для нее подарки. Девочка уже давно поняла, что это выдумка, но шутка осталась.
И Агнесса, глядя, как они смеются, подумала, что в самом деле нелепо и жестоко было бы разрушить их мир.
Рею достался костюм для верховой езды и вопрос об успехах в учебе. Мальчик нахмурился: как всегда все внимание было отдано девчонке!
Джессика отправилась примерять новое платье, а Орвил тихо сказал жене:
— Надеюсь, я не обязан приглашать его к завтраку?
— Нет, — сдержанно отвечала она.
— Агнесса! — Орвил повернул ее к себе.
— Я знаю, — быстро произнесла она. — Он поговорит с Джессикой и сегодня же, сразу после этого уедет. Я так и скажу ему.
— Надеюсь, насовсем?
— Да, если это будет зависеть от меня.
— Это зависит только от тебя, дорогая.
Агнесса не стала спорить. Даже самые умные люди чего-то обычно недопонимают, даже самые родственные души в чем-то чужды друг другу. Если бы Орвил узнал о таких выводах, он бы наверняка заявил, что сделаны они не так уж давно.
Прислуга меж тем допрашивала Френсин. Девушка рассказала обо всем, что случилось при ней, но большего доложить не могла. Самое главное не было ей известно.
— Это какой-то знакомый миссис, — отвечала она. — Или… в общем, я не знаю.
— Он приехал сделать больно моей красавице, моей маленькой мисс, — лицо Рейчел омрачилось.
— Вы думаете, это…— Лизелла оглянулась на присутствующих, не решаясь высказать общую догадку.
Все молчали.
— Да, — сказала наконец Рейчел. — Я почти уверена в этом. Я видела лицо миссис. Так оно и есть!
За завтраком Агнессе кусок в горло не шел; одолевали тяжелые мысли, да еще Джессика как нарочно щебетала, словно птичка, не замечая, что взрослые молчат.
Наконец Агнесса не выдержала.
— Помолчи, Джесс, — строго произнесла она. — Посмотри: никто не говорит, одна ты болтаешь без умолку! Сейчас не время для разговоров.
Орвил, не поднимая головы, перелистывал какие-то бумаги, что крайне редко делал за столом, разве что когда очень спешил, да и то в подобных случаях он обычно завтракал отдельно. Но сегодня — Агнесса знала — он никуда не собирался уезжать.
Джессика принялась беспечно вертеть в руках серебряную ложечку, взмахивая ею, словно дирижерской палочкой.
Самым примерным был в это утро Рей. Остальные вели себя вроде бы как всегда, но в то же время необычно: Джерри полчаса назад раскапризничался и выплюнул кашу прямо на передник Френсин, миска Керби стояла нетронутой, и самого его не было в доме, служанок тоже было не отыскать.
Агнесса почувствовала себя очень неуютно в собственном доме, так, будто все, сговорившись, не слишком явно, но все же отвернулись от нее. Ее зеленые глаза вспыхнули, освещая за минуту до того растерянное лицо ярким пламенем гнева.
— Как ты ведешь себя! — сказала она, обращаясь к Джессике. — И почему ты такая лохматая?
— Я примеряла платье, — ответила девочка. — Волосы растрепались, я спешила к завтраку и не успела причесаться.
— Тогда выйди из-за стола и приведи себя в порядок! — непреклонным тоном заявила Агнесса.
— Мама, я доем хотя бы…— Джессика обиженно глядела на нее непонимающими, невинными глазами.
— Ты давно бы могла это сделать, а не играть за столом! И кстати, почему ты сидишь в новом платье? Кто тебе разрешил!
— Я захотела…— Джессика пожала плечами, всем своим видом давая понять, что на свете есть немало вещей, на которые она ни у кого разрешения спрашивать не обязана.
— Мало ли что захотела! — взорвалась Агнесса. — Ты должна делать то, что нужно, а не то, чего хочется. Почему ты ешь пирожное на завтрак?
— Рейчел мне принесла.
— Что она себе позволяет! Я твоя мать, а не Рейчел! Посмотри на Рея — он не требует шоколада и пирожных или еще чего-то особенного! Ты что, лучше других? Сейчас же выйди из-за стола!
— Мама! — воскликнула девочка голосом, полным укоризны: никогда еще мать не кричала на нее и не пыталась наказать, вдобавок Джессика просто не понимала, в чем так уж сильно провинилась сейчас.
— Я кому сказала! — Агнесса хлопнула ладонью по столу, и Джессика, вздрогнув от неожиданности, пролила горячий шоколад прямо на красный бархат.
— Ой! — закричала она. — Новое платье!
— Что я говорила! Совсем разбаловалась без меня, негодная девчонка!
Джессика, вконец обидевшись, выскочила из-за стола и со слезами на глазах убежала.
Рей застыл с чашкой в руках, созерцая происходящее как невиданное чудо: мир переворачивался на глазах!
Орвил поднялся со своего места, отодвинул бумаги и чашку с недопитым кофе.
— Ребенок ни в чем не виноват, Агнесса, — заметил он. — Ни в том, что тебе кажется провинностью, ни уж тем более — в твоем плохом настроении.
И, ничего не добавив больше, покинул столовую.
Агнесса сидела в обществе Рея, потом, когда Рей удалился, осталась одна.
Единственное, чего ей хотелось сейчас, — забраться с головой под одеяло и уютно поплакать там, как в детстве, в пансионе. Лучше всего было бы, конечно, убежать в объятия матери, но ведь ребенком она не имела матери, к которой можно было прийти за утешением и советом. Она чувствовала себя маленькой девочкой, она даже видела себя, Агнессу Митчелл, худенькую зеленоглазую пансионерку с темно-каштановыми волосами, заплетенными в две косы. Тогда, много лет назад, она была куда более замкнутой, боязливой, робкой, чем теперь — ее собственные дети.
Агнесса решила, что пойдет к Джерри, самому младшему и менее всех остальных в этом— доме причастному к случившемуся в последние дни. Но сперва она найдет Джесс.