Старший брат снова помолчал, прежде чем ответить.
- Мне кажется, надо будет сказать, что вечер был скучный, из-за того что там было много пожилых людей.
- Не такие уж они пожилые, - пробормотала Аня, с грустью вспоминая дайну Перфил, а потом – до кучи – и дайну Феделму.
- Наши там не были – не знают.
- Может, ты и прав, - прошептала Аня.
Но брат не унимался, не глядя на неё, но внимательно разглядывая кусочек неба, видный в окно кареты, он сказал:
- Что ты будешь делать, если Тае… дин Таеган придёт к нам? Или… приплывёт?
- Буду общаться с ним, как с соседом.
- Сумеешь?
Аня промолчала. Отвечать была трудно. Глаза постепенно наливались слезами, и уже никакими насмешками над собой нельзя было удержать их…
Никас неожиданно пересел к ней, крепко обнял, и тогда она ткнулась в его грудь и зарыдала изо всех сил. В этих слезах смешалось всё: она проклинала Таегана за встречу с ним. Она проклинала его растерянность, которая сродни предательству. Она проклинала эту тётку, дайну Перфил, которая так легко отказала в своём доме сыну с магической инвалидностью, но быстро примчалась, едва узнала, что он буквально воскрес, – и тут же начала плести свои матримониальные планы, резко поставив сына перед фактом, что он почти обручён. Аня проклинала себя, в голове которой роились жуткие планы мести – вплоть до решения вернуть бывшему жениху его недавнюю инвалидность… И тут же снова рыдала, заикаясь: и что ей это даст?! Она вспоминала его объятия, его поцелуи… Она вспоминала, как недавно, всего несколько часов назад, она лежала в его целомудренных объятиях в глухих кустах, наслаждаясь его мягкими прикосновениями…
Когда она затихла, Никас пробормотал тихонько, гладя её по голове – шляпка давно свалилась на скамью:
- Если хочешь, мы можем отказать ему от дома.
И мгновением позже он, кажется, решил, что именно это решение заставило Аню вновь разрыдаться. Но Аня вновь плакала от решительных слов брата, который защищал её, а потому напомнил, как легко оставить Таегана стоять – за воротами, как легко остановить его, плывущего по озеру, – в самом центре водоёма. И всё это сделает магическая преграда – для человека, который резко стал чужим… Вот это напоминание, эта забота брата и заставила её снова заплакать.
Хорошо, что от поместья дина Вилея до их дома дорога делает огромный круг. Аня успела выплакать своё горе. Успела прийти в себя, высушить лицо и слегка постукать кончиками пальцев по мешкам, образованным под глазами из-за слёз. Всё это она проделала в гнёздышке рук Никаса. Так не чувствовала себя одинокой.
Ворота их поместья сами распахнулись, едва их магическая составляющая почувствовала, кто именно возвращается. Но Аня заранее попросила Никаса уговорить кучера дина Вилея оставить их у ворот, так что по дорожке к дому они побрели медленно, всё ещё под впечатлением того, что пришлось пережить в чужом доме за считаные минуты. Шли, несмотря на накрапывающий дождь. И Никас не возражал – видимо, сообразил, что таким образом можно легко объяснить их обоих не самое лучшее состояние. Да и полностью промокнуть под таким дождём трудно… Уже совсем стемнело, но дорогу оба знали отлично, так что почти получилась вечерняя прогулка перед недалёким уже сном…
На крыльце их встречали. Неудивительно: несмотря на то что не доехали, ворота успели просигналить об их возвращении. Буквально перед лестницей Аня убрала руку от локтя Никаса – и тот побежал к Оноре, чтобы крепко её обнять. Девушка сначала обрадовалась, ахнув от приятной неожиданности, но потом озадаченно выглянула из-за его плеча, чтобы посмотреть на Аню, поднимающуюся по ступеням. Что, мол, случилось, если Никас обнимает меня, как будто вернулся издалека и после долгой разлуки?
Впрочем, старшую сестру уже окружили Кристал и Лисса, и не просто окружили, а радостно затормошили, не давая ей вспоминать, а заставляя немедленно вливаться в те домашние события, которые произошли за час их отсутствия… Но и прислушиваясь к болтовне девочек – братья-двойняшки солидно стояли в стороне и только посмеивались над младшими, Аня всё оглядывалась на Никаса и Онору, которых, замерших всё в том же объятии, оставляла на крыльце. Она поняла его порыв. Легко прочитать: «Я тебя никогда не оставлю! Я тебя никогда не предам!» Потому-то и не стала медлить на крыльце – чтобы не мешать, а побыстрей вошла в гостиную. Иначе бы снова глаза на мокром месте…
Ладно, сейчас надо вслушаться в то, что лепечут девочки, порой хохоча, а порой делая большие глаза, чтобы Агни изумилась так же, как и они.
- Мальчики нарисовали портрет Конгали! Красивый! – убеждала Кристал.