Чиновник сначала молча посмотрел на неё, а потом чуть заметно пожал плечами.
- Вы… всегда спрашиваете о причинах?
- Моя магия – магия образов, - напомнила она. – Что значит, я часто неосознанно проникаю в мир человека. А чтобы проникновение было полным, мне надо знать суть проблемы. Так бывает не только легче провести сеанс, но и быстрей, и качественней.
И села на стул перед креслом, в котором он ещё не разместился, а так и стоял рядом. Помешкав, дин Валентайн, тоже уселся напротив, но полностью в кресле не устроился – сел на краешек, будто собираясь сбежать, если что.
- Моя проблема, на первый взгляд, может показаться… странной, - нерешительно предупредил он. – Я состою в штате чиновников-магов, которые часто имеют дело с разными делами, в которых имела место быть магия. Однажды я заметил, что мои глаза не так хорошо видят, как раньше. Вы понимаете, что речь о магическом зрении. Это произошло несколько месяцев назад, когда я пережил… семейное горе. Потом уже не просто заметил…. Магическое зрение начало ухудшаться буквально с каждым днём. В последнее время мне приходится в трудных делах – там, где задействована тонкая магия, – использовать уже не просто магическое зрение, но интуицию. Пока интуиция меня не подводила. Но… Зрение продолжает падать. Когда появились вы, я не слишком верил в вашу магию, хотя и были представлены доказательства того, что она работает. Но, посидев на сеансе восстановления дина Александера, я поверил вашей магии.
Аня встала и подошла к двери. Провела браслетом с запястья по замку. Оглянулась.
- Эту дверь никто не откроет, пока мы не выйдем. Поэтому забудьте о том, что нас может кто-то потревожит. Расслабьтесь и думайте о чём-то… - она усмехнулась, вспомнив телевизионные сеансы экстрасенсов в своём мире. – Приятном. Или прислушивайтесь к своим впечатлениям. Просто сидите с закрытыми глазами.
Столик уже стоял возле её стула – Онора позаботилась. Так что в этот раз Аня не стала стесняться и сразу закинула ногу на ногу для удобства. И, начиная выводить первые линии чёрным карандашом, вдруг призналась себе, что ей самой начинает нравиться эта её работа. В первую очередь, конечно, любопытство: что появится на картонных карточках? А потом громадная, всеобъемлющая радость, когда понимаешь, что человек напротив не просто восстанавливается, а становится самим собой – но благодаря тебе!.. Аня до сих пор не знала, какие силы использует, но её поражал сам процесс.
Дин Валентайн будто задремал. Но по его вздрагивающим векам можно легко угадать, что он пытается расслабиться, хоть у него плохо получается.
Он много чего рассказал, но не сказал главного. Он испытывал страх перед исчезновением личной магии. Помня, как Таеган испытывал депрессию, становясь не нужным в своей работе, Аня сочувствовала дину Валентайну: он ведь, может, и не нуждался, но работать ему нравилось – это она ощутила сразу. Внезапно она подумала: «Я не восстанавливаю его, а возвращаю полноценным на рабочее место!»
Первые минуты она просто смотрела на него, размышляя обо всём подряд, а потом вздрогнули пальцы – и чёрный карандаш принялся выводить округлые линии. Ещё до того, как закончился рисунок, Аня сообразила, что рисует навесной дверной замок. И почему-то нисколько не сомневалась, схватив затем карандаш серого цвета.
Вскоре все карточки были готовы. Не теряя ни минуты (Таеган в доме – улыбнулась она), Аня разложила рисунки на полу, перед креслом с дином Валентайном. Раскладывала быстро – может, поэтому действовала интуитивно, и, может, потому карточки легли идеально: ни одна не позеленела плесенной зеленью от неприятного ей соседства с другой карточкой.
Серые потоки потянулись к дину Валентайну, погружая его в наклонный стакан.
Спустя двадцать минут – Аня следила по настенным часам над дверью в кабинет – карточки стали графикой, на картонках остались лишь чёрные контуры замков на белом фоне. Но, когда Аня начала собирать их, на третьей карточке остановилась и принялась вглядываться в неё. Нет, она пока ещё немного практиковала, но всё, что отличается, всегда поначалу вызывает тревогу. На третьей картонке серый цвет остался. Такое впечатление, что кто-то старательно стирал ластиком с замков серый цвет, но так до конца стереть не сумел. И цвет остался, прячась ближе к чёрным контурам.
Добрав карточки, Аня выпрямилась.
- Что случилось? – с тревогой спросил дин Валентайн, поймав её озадаченный взгляд на картонки.
- Я пока сама не понимаю. Но почему-то цвет образов ушёл не до конца. Как вы себя чувствуете?