Но вот стихи самые непритязательные по теме, шуточные: «Капризные ерши», «Так на так», «Зубки режутся», «Было у бабушки сорок внучат». Может, и не следует искать в них какого-то дополнительного смысла, лежащего, по выражению А. Барто, «за строчками»? Разве недостаточно и того, что стихи эти улыбаются нам «на счастье», подобно Настеньке? Разве мало, что они дают читателям радость, заставляя нас восторженно повторять рифмованные афоризмы: «Все равно ты, дурачок, попадешься на крючок...», «А что менять — не в этом суть, хоть что-нибудь на что-нибудь!» Разве не покоряют взрослых и маленьких веселые, в духе народной байки, рассказы о бабке, которая позвала сорок внучат полоть заросшую лебедой клубнику, а в результате их ударной работы изумленно ахнула: «Поди-ка! Ишь какая благодать! Только где моя клубника? Что-то ягод не видать!» Или про щенка, у которого режутся зубки, и хозяева, чтобы он не перегрыз все вещи, даже калоши и сапоги подвешивают чуть ли не к самому потолку!
Стихи эти, написанные по-бартовски виртуозно, празднично, ударно, так, что сами просятся на язык, непроизвольно врезаются в память, чрезвычайно полезны своим прямым — игровым, шутейным — смыслом. Они будят смех, развивают чувство юмора, укрепляют в растущем человеке оптимистическое мироощущение. В этом их воспитательное значение. Но автору этого мало. И строчки стихов углубляются за счет художнического проникновения в психику лирического героя, в детский характер.
Рассказ о капризных ершах становится в то же время и поэтическим повествованием о мальчишке наших дней, о его увлекающейся, азартной натуре («Третий день болит душа: не могу поймать ерша»). Стихи о двух Иванах (почти сказочных Иванушках-дурачках), занятых как будто бесцельными и бессмысленными обменами, оборачиваются, если приглядеться повнимательнее, еще одной гранью: они говорят о детской активности, бескорыстии, честности, прямоте, чуждых своекорыстному расчету (недаром же «решили два Ивана меняться без обмана» и не отступили от своего решения). Стихотворение-анекдот, в котором даже предусмотрена гиперболизированная возможность подвешивания дивана, дабы сохранить его от щенячьих зубов, одновременно проникнуто добрым отношением к живому, и читатель испытывает самую глубокую симпатию к «смешному, лохматому зверю», который не только пытается грызть все подряд, но еще и «лает как помешанный». И стихи про бабку и ее сорок внучат-помощников не только смешат, но и напоминают о силе коллективного действия, дают маленькому читателю почувствовать радость спорой, слаженной работы.
В различных стихотворениях поэт словно бы перебирает одно за другим слагаемые человеческой личности, рассматривает, как они зарождаются, развиваются, взаимодействуют.
Девочка-дошкольница «сама себе... перед сном» придумывает сны. Фантазия увлекает ее в лес, вызывает в сознании образ лисы, затем медведя. Добрый зверь детской фантазии ведет героиню по лесу, угощает медом, знакомит со своими медвежатами. Но добрая сказка прерывается сердитым ревом, фантазия выходит из-под контроля героини, и она жалуется своим сверстникам-читателям: «Я сон придумала сама, но не засну теперь» («Придумываю сны»).
Герой стихотворения «Пугач» несколько старше. В собственных глазах он «взрослый: восемь лет, и даже восемь с половиной». Бабушка купила ему пугач, но, считая, что мальчик «слишком дерзок и горяч», до поры спрятала игрушку. И Сережа приходит к бабушке с неожиданным для «традиционного» мальчишки заявлением:
Впрочем, надо ли удивляться? Не подвиг совершает юный герой. Просто, как говорит автор, «он был и дерзок, и горяч, но был он честный малый». Фантазия — качество природное, честность — социальное. Но разве честность не отвечает самой природе социалистического общества? Выходит, для нашего общества Сережина честность — качество также «природное». Оно — необходимая предпосылка столь необходимого человеку чувства ответственности.
Начальный момент формирования этого чувства уловлен в стихотворении «Газон». Герою поручена охрана газона в парке. Мысленно он репетирует, как при появлении нарушителя, будь то мальчишка, девчонка или «какой-нибудь дядя», он «скромно, толково» разъяснит ему: