Однако эти укоризненные слова приходится выслушать самому герою. Бдительно выискивая нарушителя, он сам, зазевавшись, начал топтать газон, и строгий дядя сделал ему замечание. В иронии этого стихотворения правильно отразилась характерная детская черта: опережающий рост критического отношения к окружающим при некотором отставании критической самооценки. Ребенок гораздо зорче видит недостатки на стороне, нежели свои собственные. И это не порок, как иные думают, оценки. Ребенок гораздо зорче видит недостаток на стороне, нежели свои собственные. И это не порок, как иные думают, а «болезнь роста» — состояние, неизбежное на определенном этапе взросления, но вполне преодолимое. Стихотворение «Газон» как раз показывает такое преодоление, способствуя гражданскому росту читателя.
Близки юному читателю и переживания его сверстника Павлика из стихотворения «Мой папа рассердился». Павлик получил в школе двойку, и отец наказывает его своим молчанием («Как будто я не Павлик, а кто-то посторонний»).
Энергичный трехстопный ямб с усиливающей экспрессию женской рифмой отлично передает смятенное состояние души героя: в нем и досада, и боль, и обида, и сознание собственной вины, и нетерпимость к наказанию, по убеждению героя, явно несоразмерному вине. Одно и то же слово «пол» в соседствующих окончаниях приведенной строфы, то есть, по сути, повторенное дважды к ряду, звучит, как два разных слова, что, несомненно, увеличивает выразительность стиха, его способность передать накал чувств юного персонажа.
Здесь, как и во множестве других случаев, сказывается замечательное мастерство поэта, особенная чуткость к звучащему слову, виртуозное владение им. Оба раза односложное «пол» попадает в безударное положение, оказывается как бы в тени. А под ударение выходят стоящие впереди предлоги. Рифмуются звукосочетания: папа — на пол, топал — об пол. Обилие согласных «п» и «л» создает ощущение шлепков, приглушенных ударов, звучащих в воображении героя. Он согласен вытерпеть скандал и наяву, лишь бы не эта гнетущая тишина молчания, безразличия, отчуждения,— кстати, великолепно переданная тем же трехстопным ямбом с безударными клаузулами, но на этот раз как бы погасившим присущую ему энергию в шипящих согласных и мягких гласных рифмующихся окончаний:
И когда в конце стихотворения герой обещает, что он «с горя» уляжется спать, становится ясно: мальчишка и впрямь понес суровое наказание, потому что для него, человека новой, более тонкой душевной организации, едва ли не самым драгоценным является дар общения, человеческой близости, и оттого особенно непереносима любая форма вынужденного одиночества, хотя бы и временного.
Вот почему понятна каждому и печаль «Тони-письмоносца» из стихотворения «Почтальону грустно». Целыми днями разносит Тоня другим людям «радостные вести», а самой «ей ни разу в жизни писем не вручали».
По той же причине понятны и мечты мальчишек и девчонок из пионерского лагеря о том, чтобы была «ночь отменена», поскольку долгого летнего дня явно не хватает, чтобы насытиться радостью взаимного общения («Спа-а-ать, спа-а-ать, по палаткам...»). Да и возможно ли пресытиться тем, имя чему — сама жизнь! Жизнь, радость и полноту которой поэт умеет передать такими вот звучными, искристыми, переливчатыми, солнечными, исполненными движения стихами:
Стоит обратить внимание, с какой легкостью и изяществом переосмысливает поэт выражение «согнуть в дугу», заимствуя у народа-языкотворца его афористичность, но давая ему в контексте произведения значение, связанное не с неволей, не с подавлением личности, а с ее свободой, раскованностью широким раскрытием заложенных в ней неисчерпаемых возможностей.
Всесторонне исследует А. Барто пробуждение чувства любви у подростков. Здесь не только прямые стихи «на тему» (как, например, стихотворение «На букву «л»), но и поэтические рассказы о сопутствующих переживаниях. Так, Машенька из стихотворения «У меня — веснушки» убеждена в том, что всю ее красу портят рыжие веснушки.