Подчас «показуха», очковтирательство, бюрократическое крючкотворство, мертвящее всякое живое дело и враждебное ему, скрываются под самыми возвышенными словами и «передовыми» (но только лишь с виду!) начинаниями, которые могут ввести в заблуждение иных слишком простодушных и недальновидных людей. Вот почему, внушает поэтесса, к такого рода «показухе» надо присматриваться особенно зорко и внимательно.
В стихотворении «Цветы не знали» (1962) автор ведет речь о мальчиках, решивших, что поливать цветы из лейки устарело; то ли дело насос, который они заказали! Вот это подлинно передовой метод!
Ну что ж, на словах все выглядело очень прогрессивно и убедительно, а на практике получилось по-другому:
И сколько таких цветов (как и многих других!) вянет, пав жертвой самых прогрессивных, казалось бы, начинаний, очень привлекательных на первый взгляд, но лишенных одного: связи с настоящим делом, с реальностью подлинной жизни.
Вот девушки-шефы, которые взяли на себя благородную миссию «окружить любовью бабушку Прасковью». Их встреча с бабушкой и «помощь» ей — все это описано в деловито-точных, лишенных преувеличений и гипербол, а вместе с тем и беспощадно сатирических тонах — уж слишком велико несоответствие поступков новоявленных «шефов» с подлинной заботой о старом человеке:
Вот с этого и начинаются «печали» бабушки Прасковьи, которая сбилась с ног, обслуживая ворвавшихся к ней «шефов», чей труд был оценен «по достоинству»:
Так поэтесса едко высмеивает замыслы и дела, сводящиеся к очередной «галочке», жадной и хищной птице, которая может причинить много бед и нанести большой урон, если вовремя не разглядеть ее.
Но есть и другие опасные птицы, с которыми поэтесса ведет напряженную борьбу, как это мы видим в стихотворении «Хищница» (1961). Здесь «хищница» — это сова-копилка, которая захватила такую власть над мальчуганом, что вместе с его пятачками готова проглотить и его самого, вытравить в нем все доброе, человеческое.
Она заставляет мальчика охотиться за каждой копейкой, она незримо следит за каждым его шагом и даже проглотила деньги, предназначенные на подарок к маминому рождению! Да, худо бы пришлось рассказчику, ведущему это горестное повествование, если бы он не нашел простой, но единственно верный выход:
А героиня другого стихотворения, «Подари, подари...», маленькая Люсенька, привыкла выклянчивать разные подарки:
Эта Люсенька пока еще «мала-малюсенька», но она со временем подрастет и может превратиться в большую стяжательницу,— вот почему тревога за судьбу подобных Люсенек придает многим стихам А. Барто суровое, гневное, остро сатирическое звучание.
В стихотворении «Жадный Егор» мы знакомимся с мальчиком, жадность которого вытесняет у него все прочие помыслы и интересы. В то время как на праздничной елке ребята веселятся и радуются, играют и танцуют, Егор интересуется только одним: «А подарки скоро?»
Когда праздничный вечер кончается и вожделенный подарок получен, Егор захвачен одним вопросом:
И хоть здесь ни слова не сказано прямо и открыто в осуждение Егора, но читатель его осудит, ибо автор сумел внушить — без излишних наставлений и нотаций! — что человек жадный, эгоистичный обкрадывает прежде всего самого себя.
А вот другой «рыцарь наживы», который так и зовется «Копейкин» — кличкой, а не по фамилии. В ответ на любую обращенную к нему просьбу он затвердил лишь одно: «А что ты мне за это дашь?» — и даже, когда застегнул младшему брату штанишки, «взял с него за попеченье полпеченья». Так вырастают маленькие мещане, которые могут стать и большими, если вовремя не встряхнуть их, если не обнаружить перед ними всего уродства и всей постыдности замашек и привычек, присущих «Жадному Егору», «Копейкину», «Люсеньке». Автор наглядным образом показывает, как они обкрадывают самих себя, лишаясь радостей жизни, всего ее богатства и оставляя себе ничтожные плоды своего попрошайничанья, — что сказывается на образе мыслей да и на языке подобных ребят, бедность и скудость которого выразительно передает убожество их переживаний и стремлений: