А забавная история о пионере-горнисте, который, после того как просигналил подъем, сам завалился спать и так захрапел, что разбудил чуть ли не всю округу, завершается открытым наставлением:
И такого рода «наставления», чуждые навязчивости, сухости, нарочитой дидактики, словно бы сами собою рождающиеся по ходу и в итоге повествования, складываются в стихах А. Барто в целый кодекс морали, поведения, образа жизни, что и определяет крайне характерные черты ее творчества.
Эти и многие другие сентенции, высказанные по самым разнообразным поводам и в различной обстановке, не порывая связи с вызвавшими их к жизни конкретными обстоятельствами, вместе с тем обретают и гораздо более широкое значение, воспринимаются как та школа жизни, чьи уроки запоминаются надолго, воздействуют на внутренний мир того читателя, который хоть единожды прислушается к ним, отзовется на их призыв. Так возникают заключения, афоризмы, те сжатые положения, которые могли бы стать, а зачастую и становятся присловием, пословицами и поговорками нашей детворы.
Для А. Барто нет никаких сомнений в том, что многие позднейшие искривления в психологии человека, те болезненные процессы, в результате которых он обращается в мещанина и стяжателя, не творца, а «потребителя», подчас зарождаются в очень раннем возрасте,— если то доброе и плодотворное, что было в нем, приглушено дурным воспитанием (в самом широком смысле этого слова). В этих условиях дурное разрастается, стремится заглушить и вытеснить все остальное в душе ребенка, захватить над ним неограниченную власть. Жажда вовремя разглядеть и уничтожить их, не дать им укрепиться и разрастись в детской душе и определяет боевой, наступательный дух сатиры А. Барто, ее прицельность, ершистость, занозистость, ее разящую силу.
Так «детский стих» А. Барто обретает необычайно широкие масштабы, оказываясь вместе с тем и стихом для взрослых, и многие сатирические стихи А. Барто предназначены для взрослой аудитории не в меньшей, а порою даже в большей мере, чем для детской. Они настойчиво и требовательно выпытывают у взрослых людей: а все ли ты делаешь для воспитания детей, за которых отвечаешь, не потакаешь ли ты их худшим качествам, не вырастишь ли ты из них верхоглядов, эгоистов, тунеядцев, тех любителей легкой жизни, бесплатно полученных благ, удовольствий, наслаждений, которые любят поменьше дать людям и побольше взять у них? Подумай об этом, посоветуйся со своей совестью, еще раз проверь свое отношение к детям, за которых ты отвечаешь!
Вот какие большие вопросы поднимает А. Барто, и, знакомясь с ее сатирическими стихами, мы видим, как следует, а вернее — как не следует воспитывать детей, и, стало быть, сама эта тема по своему существу подчас адресована взрослому читателю не в меньшей мере, чем малолетнему.
В сатирических стихах А. Барто множество творческих находок, метких наблюдений, острых замечаний. В этих стихах автор глубоко вторгается в самый процесс воспитания детей, показывая, что иногда мешает росту и укреплению их лучших качеств, что способствует появлению скверных навыков, дурных замашек, что идет против жизни, творчества, против радости и счастья нашей детворы.
Здесь А. Барто говорит о недостатках с позиций такого непримиримого отношения к ним, так страстно разоблачая их, что ни у кого из читателей не может создаться впечатления, что эти недостатки и трудности непреодолимы. Поэтесса внушает стремление бороться с ними всей направленностью своих стихов, побеждать их, различать их в зародыше, и именно в этом здоровое, жизнеутверждающее начало ее сатиры. Этим определяется и приподнятый, веселый тон, присущий человеку, уверенному в своей силе, в своей правоте, в своей победе.
За живое творчество, за настоящую активность, за подлинную деловитость, против бахвальства, пустозвонства, казенщины, против мертвящей всякое живое дело «показухи» решительно и непримиримо выступает поэтесса, и это для нее — не очередная кампания, а одна из самых постоянных забот и тревог. Так в творчестве А. Барто сказывается дух бойца, который непримирим к своему врагу — врагу всего живого и нового! — и умеет подметить его слабые и уязвимые места, наносить ему точные и неотразимые удары.
Если в своих новых стихах А. Барто говорит: