А. Барто отмечает (в статье «О поэзии для детей»), что «лучшие строчки стихов для детей стали пословицами, поговорками, потому что язык их точен, лаконичен, потому что они подлинно народны», и мы могли бы назвать немало стихов самой А. Барто, ставших пословицами, поговорками, присказками наших детей (впрочем, не только детей — их подчас можно услышать в разговоре взрослых людей).
Она говорит и о тех, кто в соревновании классов за чистоту (да и в любом другом!) прибегает ко всяким неблаговидным приемам, чтобы только оказаться на первом месте:
Здесь А. Барто раскрывает в незатейливом каламбуре, принявшем афористически-поговорочную форму, моральную (вернее, аморальную) изнанку той «показухи», которая может только испортить и скомпрометировать любое начинание, какого ни коснется, и так поэтесса высекает те искры юмора, которые придают ее стихам особую живость и яркость, освещают жизненно важные в глазах ее юной аудитории вопросы.
Если многие стихи А. Барто даже и без всяких дополнительных разъяснений внушают своим читателям ощущение слова предельно отточенного, выразительного, характерного, в котором сказался весь человек, то в иных стихах она обнаруживает, что в речи ее героев немало и слов-сорняков, слов-скелетов, слов — порождений бюрократических «галочек», и поэтесса без всяких дидактических прописей, по ходу живого, веселого, непринужденного разговора обнаруживает всю их мертвенность и опасность.
Юный герой стихотворения «Увлекательная речь» (1954), готовясь к докладу перед ребятами и стараясь «казаться поумней», пыжится изо всех сил, подменяет живую речь «учеными словами»:
Не мудрено, что, слушая такой ученый доклад,
Так живое дело на наших глазах превращается в очередную бюрократическую затею, что подчеркнуто и самим характером «ученого» языка незадачливого докладчика. А. Барто внушает своему читателю, что слова-сорняки не только безобразны сами по себе,— нет, они могут поставить под сомнение любые хорошие начинания и самые добрые намерения.
А вот девочка, которая вся выразилась в одной на лету подхваченной и, как неотвязный репей, прицепившейся фразе: «Больше всех мне надо?» — этой фразой она отделывается от всех трудностей, от любой работы. Даже тогда, когда другие ребята упрекают ее в бездушии, она не находит ничего лучшего, как ответить все тою же стереотипной фразой, словно бы иссушившей и исказившей все живое в ее натуре; на вопрос о том, есть ли у нее душа, она отвечает:
Да, всего только одна фраза, один речевой оборот, а в них характер иного человека может сказаться полностью и целиком, и в стихах А. Барто мы зачастую слышим именно такие прозорливо подмеченные и чутким ухом подслушанные фразы, непосредственно вырвавшиеся из уст того или иного персонажа, а вместе с тем психологически-глубокие, необычайно емкие, заставляющие читателя задуматься о самых больших вопросах жизни и морали.
Слова-сорняки, если их вовремя не «выполоть», кладут свою тень и на самого человека, не могущего обойтись без них, прилипчивых, как репей:
Они становятся помехой в жизни и поступках малыша и превращают в нечто несерьезное и сомнительное все, что он утверждает, все, что он делает, порождают то неуважительное отношение к нему, которое рано или поздно, но отзовется в его неокрепшей душе собственными сомнениями, самоуничижением.
Многие из тех «речений» в стихах А. Барто, которые стали впоследствии ходовыми и обиходными в языке наших детей, подслушаны поэтессой в самой жизни, переняты от ее героев, как и говорит она в статье «О поэзии для детей», упоминая о своей переписке с юными читателями:
«Конечно, не только письма детей помогают узнавать новые черты нашего читателя. Я часто бываю в школах, в детских домах, прислушиваюсь к разговорам детей на бульваре, на улице, во дворе».