Так, в стихотворении «Как дружба началась» автор словно бы сигнализирует нам: «Внимание!» — в тех пунктах, где один мотив противопоставляется другому или вводится новая сюжетная линия, означающая и новую, во многом словно бы совершенно самостоятельную подглавку в цельном повествовании.
В этом стихотворении ребята разных возрастов на первых порах никак не могут найти общего языка:
Все это настолько «серьезно», что они с легковесного хорея сразу переходят на более строгий, солидный, тяжеловесный ямб. Да и само «торможение», неизбежно возникающее при переходе от одного размера к другому, призвано подчеркнуть, что речь идет о новом — и сугубо серьезном — деле. Тут не до шуток! Зато когда между старшими ребятами и малышами установилось, ко всеобщему удовольствию, полное согласие, стихотворение явно изменило свой характер, словно его порожистое, резко скачущее течение, обретя более широкое русло, стало и гораздо более плавным:
Так самый ритм стихотворения отзывается присущими ему средствами на прекращение споров и разногласий, некогда вносивших в жизнь ребят ненужные осложнения и недоразумения.
Спокойная и плавная речь мальчика, изучающего жизнь и нравы муравьев («Юный натуралист»), перебивается короткой, но крайне выразительной и весьма энергичной репликой неожиданно вторгшейся бабушки:
Вторжение бабушки, ее речь застают читателя, так же как и ее внука, совершенно врасплох, означают крутой поворот в ходе повествования. В соответствии с этим круто меняется и самый размер стиха, и такие перемены подчеркивают динамику развивающихся событий, разницу столкнувшихся здесь характеров бабушки и внука, а также и присущего им склада речи. Вот почему эти стихи, в которых интонация становится необычайно напряженной, подвижной, стремительной, приобретают особую выразительность, в значительной части за счет повышения энергии ритма, его роли в стихе.
В стихотворении «Мама уходит на работу» («Младший брат») особо выделяются слова персонажей, вкрапленные в авторский текст:
Речь сестры звучит в совершенно ином ритмико-интонационном ключе, чем спокойно описательский авторский текст, и резкое изменение размера призвано подчеркнуть эту существенную разницу. Здесь речь персонажа словно бы инкрустируется в «грунтовой» слой, в речь автора, и способ такого рода «инкрустации» находит широкое применение в стихах Барто, входит неотъемлемой частью в структуру ее стиха.
Авторские ремарки также выделяются самим строем стиха:
Здесь подчеркнуто, что речь героя и авторская ремарка — разные мотивы, которые нельзя разрабатывать в одной и той же тональности. Этим и вызывается необходимость резко изменить интонацию — от взволнованно-напряженной, разговорной к спокойно-повествовательной. Так А. Барто подчеркивает драматические по характеру структуры элементы в своих стихах, их разговорную живость и интонационную выразительность.
Перед их героем раскрывается большой, увлекательный, захватывающе интересный мир, в котором он зачастую сталкивается со множеством событий, историй, вещей, что и порождает сложность и многообразие его восприятий и впечатлений.
Вот почему его рассказ охватывает подчас множество тем и событий, и каждому из них соответствует особая тональность, как это мы видим в стихотворении «Моя улица Ордынка» (1947). В нем частая смена размеров вызвана стремлением подчеркнуть многотемность стихотворения, многообразие чувств и восприятий, связанных с Ордынкой у героя, ведущего повествование. Здесь переход от одного мотива к другому также сопровождается и «перебоем» размера, ритма, интонации, чем и подчеркивается многоплановость стихотворения, многообразие чувств, их изменения, каждому из которых соответствует и «сдвиг» размера.