Здесь рифма создается в результате несовпадения звучания тех же самых слов, но произносимых в одном случае правильно, а в другом — неправильно, и она тесно связана с характером Сережи, неотъемлема от его образа, подчеркивает ту его черту, на которой акцентирует автор. То же самое мы видим и в конце стихотворения, когда Сережа уже постиг искусство произношения трудной для него буквы и все время стремится демонстрировать эту новую для него победу, перебирая слова, содержащие букву «р», максимально растягивая ее:
Здесь рифмы, перенасыщенные раскатами буквы «р», наглядно свидетельствуют о торжестве мальчика, овладевшего этой трудной буквой, сами являются внутренне необходимым выражением этого торжества и таким образом подчеркивают и усиливают характерные черты в образе Сережи.
Во множестве тех случаев, когда роль рифмы с первого взгляда менее приметна, можно установить, что и тогда она, как и весь стих в целом, звучит в полном соответствии с характером того или иного персонажа, его речью, с особенностью темы или сюжета.
Так, в стихотворении «Завитушки» особое значение приобретает его насыщенность звуковыми повторами, рифмами, ассонансами:
Здесь и самый стих, звучание которого определяется обилием уменьшительных и ласкательных существительных с однотипными окончаниями («подружки — подушки — завитушки— бумажки»), приобретает какой-то «кудрявый», слишком легковесный характер. Фонетические повторы, избыточные ассонансы — это ведь тоже своего рода «завитушки», подчеркивающие легковесность и несерьезность речи; они вполне соответствуют образу Клавы, передают какие-то весьма существенные ее черты и особенности, что находит свое выражение и в звучании самого стиха; одним из важнейших его элементов, определяющим характер этого звучания, и становится рифма.
В стихотворении «Поручается Андрею» речь идет о мальчике, на которого как на «активиста» наваливают множество самых разнообразных «нагрузок». Этот мальчик словно бы разрывается на части, выполняя свои нагрузки, и даже самое его имя «разрывается» на несколько имен, и каждое из них звучит по-своему, хотя нам доподлинно известно, что речь идет все об одном и том же Андрее:
Меняются поручения, меняются имена; это особо подчеркивается тем, что каждое из изменений является рифмообразующим. Но мнимое многообразие имен только сильнее — по контрасту — подчеркивает, что речь идет, в сущности, об одном и том же мальчике, как ни варьируй его имя,— и рифма призвана усилить ощущение этого контраста, комизма ситуации, в которой деятельность всего пионерского отряда подменяется наваливанием «нагрузок» на одного «активиста», хотя бы представленного в разных лицах и именах. Таким образом, оказывается, что и здесь роль рифмы весьма существенна и не сводится к одним лишь моментам специфически звукового порядка.
Другими словами, рифма Барто, так же как и ритм, почти никогда не бывает «нейтральна» к предмету повествования, к речевым особенностям персонажа, неразрывно связана с ними, подчеркивает ту или иную черту образа, определенную ступень в развитии замысла и композиции, чем и определяется ее существенное значение в системе средств художественной выразительности.
«Разговорный» характер стиха А. Барто по-своему определяет и звучание рифмы, связанной с реальностью произносимого слова, в процессе живой, непосредственной, эмоционально насыщенной речи. В этой рифме, принципы которой открыты и утверждены Маяковским, учитывается сила акцента, изменения в произношении слова, его «модификация» в результате форсирования ударного слова, «проглатывания» других, редукции тех или иных фонем, то есть их ослабления или полного исчезновения, характера и длительности пауз, также приобретающих особое и ничем не заменимое значение в стихе, и т. п. Всякое нарушение точности рифмы обычно компенсируется за счет звуков предударных, роль которых тем самым резко и ощутимо повышается. Вот почему такая рифма в отношении полноты и насыщенности созвучия оказывается не менее богатой, чем рифма классического стихосложения, что становится особенно очевидным, если записывать стихи не средствами обычного правописания, а приемами фонетической транскрипции — с учетом всей звуковой реальности произносимого слова.