Так завершается это стихотворение, перекликающееся с традиционными образами старинных легенд и преданий, а вместе с тем подлинно современное по своему характеру, ибо все в нем пронизано той героикой, какая так же необходима в дни созидания, как и во время войны.
Стихотворение «Старый великан» зовет к подвигу, к большому настоящему делу, к преодолению любых испытаний, какие могут встретиться на нашем пути, и оно настолько зрело и выразительно в своей цельности и глубине, что могло бы стать достоянием хрестоматий.
Под стать ему и другое — «Тропинка», так же насыщенное духом романтики и героики и так же напоминающее о днях борьбы с фашистскими захватчиками.
Девочки заблудились в лесу, и тропинка завела их в болото. Автор не жалеет красок, чтобы изобразить крайне мрачную картину:
А вокруг такая трясина, в которой можно и пропасть...
И все же смекалистые девочки не растерялись, выбрались из трясины, ушли от беды и, само собою разумеется, поносят тропинку, уведшую их в болото, на все корки:
Но эта тропинка, если бы только могла говорить, сказала бы им о том, что с ее помощью в лесу надежно укрывались партизаны, отлично знакомые с этой местностью, а за ними гнались фашисты, которых она и завела в непролазную топь.
так могла бы поведать тропинка — если бы заговорила! — и само это стихотворение насыщено такой героикой и романтикой, какие не могут не захватить помыслов и воображения юных читателей...
Рядом со стихотворением «Старый великан» и «Тропинка» встает другое — «Голоса Артека», отвечающее их возвышенному духу и такое жизнерадостное и мажорное, что ему впору звучать на школьных вечерах и пионерских сборах — столько в нем задора, молодой энергии, словно бы переполняющей его, безудержно рвущейся через край, чтобы захватить и своего юного читателя:
и разве можно не откликнуться на их зов и их голоса, звучащие так слитно и широко, словно они призваны заполнить весь мир, ознаменовать начало какой-то новой неизведанной и влекущей жизни, небывалых открытий и свершений!
Стихотворение повествует об одном из неизменных обычаев в распорядке жизни пионерских лагерей, где каждое утро начинается побудкой и призывными, гордыми и решительными звуками горнов. Поэтесса придала им особо значительный и романтический смысл, как началу самой жизни, призыву к работе и подвигу, участию в делах всего окружающего мира, — и эти широта и масштабность замысла находят свое зримое воплощение в широко набросанной картине утра в Артеке:
Эти решительные и настойчивые повторы создают впечатление бурного, неиссякаемого потока, готового смести любые преграды, а этих горнистов и действительно —
и кажется, весь окружающий простор заполнен ими. Они восходят на все горы, пригорки, вершины, о которых и раздается их громкий, ликующий, радостный призыв, возвещающий начало нового и удивительного дня, полного открытий, чудес, неожиданных встреч.
Так обычные в пионерском быту горны становятся легендарным символом мощи, красоты и значительности нашей жизни, величия тех дел и свершений, какие ждут наше юное поколение.
Вот почему эти горны звучат не только в Артеке, но и над огромным простором всего Черного моря, и еще дальше, еще непобедимей и шире: кажется, что это «особые горны», ибо они