«Да, стрельба моя оставляет желать лучшего: из двенадцати выпущенных пуль лишь не более половины добрались до своих конечных целей». – тихо размышлял он вслух, – «Но что ж поделать, не всё же резать таких, как вы».
Вытряхнув гильзы из барабана револьвера, он подошёл к ползавшему в пыли, не слышавшему и тем более ничего не понимающему из происходящего, одноухому гаду. Достав из кармана маленькую коробку с боезапасом, он начал вставлять патрон за патроном и, между лязгом металла, он услышал за своей спиной тихий, неспешный шаг. Безрассудно и нагло он продолжил заряжать оружие, позволяя подкрадываться к себе всё ближе. Когда звук перебирающих остановился, он резко развернулся к лицу готовившейся выпустить в него дробь рыжей бестии. В чёрной руке сверкнул маленький, блестящий нож и в тот же момент, его острое лезвие оказалось в зелёном глазу служившей идеям зла фемины.
Широко раскрыв рот, она выронила обрез и пытаясь закричать, выдала лишь нечленораздельные, глухие звуки из своей дрожащей глотки. Вновь подняв дуло, человек в птичьей личине выстрелил в рыжую, вылетевшая с эхом пуля попала в её колено, согнувшись, она рухнула вниз, а соприкоснувшейся с бетоном нож, вошел в глубину её черепа, быстро лишив жизни.
Милосердно добив парня без уха выстрелом в затылок, человек–птица приблизился к лестнице. С нижнего этажа раздался уже не так давно звучавший плод союза пороха и искр: мимо ворона пролетела пара пущенных наспех пуль. Посмотрев вниз, он увидел потерявшего свою половину близнеца. Не отходя от трупа брата, дрожа всем телом, он, абсолютно не целясь, старался отомстить за близкого человека, но поддавшись чувствам, совсем терял над собой контроль. Не дав совершить очередной бессмысленный промах, человек в чёрном одеянии быстро выстрелил тому в горло, заставив, захлёбываясь кровью упасть рядом с любимым родственником.
Неподалёку виднелся отставший от общей массы упавший за перила парниша, что случайно был столкнут друзьями во время отчаянного побега. Ковыляя и без остановки сыпя грязной бранью, он был лёгкой жертвой и прекрасно это понимал. Заслышав скрип половиц, он обернулся и увидел спустившегося к нему незнакомца. Ссутулившись, он трусливо поднял руки в надежде на пощаду, однако вместо милосердия ожидаемо получил лишь кусочек свинца в самое сердце.
Из-под лестницы высунулся парень с обожженным лицом: используя подлость против превосходящей силы огнестрельного оружия, он побежал на отвернувшегося врага с подобранным куском арматуры. Развернувшись, воронья морда уверенно выставил вооружённую руку вперёд, однако, некогда повстречавший пламя расист ударил его по кисти, тем самым заставив послать последний патрон барабана в стену. Выронив револьвер из разжавшейся от боли кисти, ворон не растерялся и уклонился от последовавшего удара, намеченного промеж своих вырезов для глаз. Быстро отвесив пощёчину недостойному рукопашной мальчишке, он отступил на шаг. Лишь раззадорившись ещё больше, негодяй не думая ринулся вперёд: чёрный человек ушёл вбок и глубоко вонзил маленький нож в его живот.
Кратко взвыв, юный изверг пал на колени, а отряхнувший руку от крови ворон подобрал револьвер одного из близнецов и двинулся вперёд.
С улицы звучали голоса и неразборчивая возня, преступники нервничали, переругивались между собой, но ещё не собрались сдаваться. Затаившись, человек в маске подкрался к выходу из здания, аккуратно, высунул свой клюв на краткий момент и оценив ситуацию, тут же спрятал его обратно. Оставшиеся в живых собрались вокруг повозки, разбирая огнестрельное оружие из столь ревностно охраняемой коренастым очкариком сумки. Получив равенство с напавшим на них смугляшом, они повысили свои шансы на выживание, чем заставляли относиться к себе куда настороженно.
«Мать твою, Бадюковской! Во что ты опять меня втянул?» – сквозь зубы процедил коренастый.
«Морка, давай просто свалим!» – предлагал парень с каштановой чёлкой, тянув поводья кобыл.
«Кто это вообще? Откуда он взялся?» – вопросил носитель тонких усиков.
«Да я даже не стрелял никогда! Откуда я должен знать как вставлять эту хрень?» – недоумевал лопоухий.