Мика услышал оглушительный рев: казалось, небо над головой раскололось на части. Он прилип носом к стеклу и успел заметить пару истребителей, которые, словно две тяжелые черные осы, поднялись с аэродрома. В мгновение ока самолеты набрали высоту и исчезли в облаках. Впервые в жизни Мика видел настоящие истребители. «Ух ты!» — вырвался у него восторженный возглас.
Аэромобиль нырнул вниз, словно брошенный в колодец камушек, и опустился на землю. Дверь открылась, и Мика выбрался на залитую тусклым светом посадочную площадку. Его внимание сразу привлекли выстроившиеся вдоль взлетной полосы черные истребители — подсвеченные снизу прожекторами изящные самолеты с длинными заостренными носами сверкали черным лаком. Истребители выглядели совершенно новыми, как будто только что сошли с конвейера; похоже, на них еще ни разу не летали.
Мика слышал яростный рев волн, бьющихся о каменистые утесы; горьковато-соленый запах моря чувствовался даже за стеной. Мика поежился и подумал, что для финала соревнований трудно было выбрать более неприветливое место. Он заметил идущего к нему человека в военной форме с тремя золотыми полосками на погонах.
— Добро пожаловать на Кейп-Рот, — с вежливой улыбкой произнес человек. — Пожалуйста, следуй за мной.
— А как же мои вещи? — спросил Мика, с тревогой поглядывая на аэромобиль.
— Не волнуйся, — сказал человек, — твои вещи до ставят тебе в комнату.
Они прошли между рядами истребителей и подошли к лифту, который был подвешен на отвесной каменной стене. Мика с неохотой зашел в кабину, освещенную одной-единственной тусклой лампочкой. Железная сетчатая дверь с лязгом захлопнулась у него за спиной, лифт дернулся и медленно пополз вдоль стены. Мике казалось, что прошла целая вечность, прежде чем лифт остановился и дверь вновь открылась; однако, выбравшись наружу, он сразу почувствовал себя намного веселее. Мика оказался в просторном светлом холле. Обшитые пластиковыми панелями стены сияли белизной, на блестящем полу не было ни единого пятнышка, так что у Мики создалось впечатление, что он вообще первый человек, который ступает по этому полу. Холл и коридор были похожи на новый, только что отделанный дом, в котором еще никто не жил.
Они прошли по длинному коридору с множеством дверей и вошли в большую комнату, которая была отделена от коридора прозрачной дверью. Мике стало не по себе. Почему-то это ярко освещенное помещение напомнило ему аквариум, куда можно прийти посмотреть на плавающих за стеклом экзотических рыб, — когда-то, еще до того, как на земле разразилась Эпидемия, такие огромные аквариумы были в старых зоопарках. Неподвижная фигура охранника, маячившая в коридоре возле стеклянной двери, только усиливала сходство со зверинцем. Мика оглянулся в поисках окон, но ни одного окна в комнате не было. Посредине стоял большой стол и белые пластмассовые стулья; одна из стен была занята плоской телевизионной панелью, напротив стоял диван и несколько кресел. По периметру комнаты располагалось двенадцать одинаковых дверей и дверь в душевую комнату. Провожатый подвел Мику к одной из дверей. По спине у Мики пробежал холодок, когда, взглянув на электронную табличку над дверью, он прочел собственное имя, набранное красными светящимися буквами. Он стал частью Кейп-Рота еще до того, как попал на мыс. Человек открыл дверь и отступил в сторону, пропуская Мику внутрь.
— Мы приготовили для тебя специальную форму, — сказал он. — Когда переоденешься, вызови меня по интеркому, я приду забрать твою одежду.
— Хорошо, — кивнул Мика.
Дверь мягко захлопнулась. Оставшись один в маленькой комнате, Мика сразу почувствовал приступ клаустрофобии. Все вокруг сияло больничной белизной — белая кровать, белый стенной шкаф, белый стол и даже висевшее над ним зеркало было оправлено в белую пластмассовую раму. Окон в комнате не было, воздух поступал через вентиляционное отверстие над дверью. На кровати лежала аккуратно сложенная форма, о которой говорил человек в погонах. Рядом на тумбочке стоял поднос с едой. Авен на мгновение материализовалась из воздуха, понюхала тарелку, недовольно фыркнула и тут же исчезла. Мика понял, почему собаке не понравилось угощение, — на тарелке лежала непонятная красноватая масса, отдаленно напоминавшая карри; вид у этой жижи был непривлекательный. Мика брезгливо поморщился и убрал поднос в тумбочку.