— Слабый, слабый, — повторил Рубен, наклонив к Мике искаженное злобой лицо. — Ты уже побежден, Мика. Я вижу тебя насквозь — твою неуверенность, твои сомнения, твой страх; я носом чувствую запах твоего страха. Да, я мутант, но от моей мутации есть польза, не то что от твоей, урод, грязная лягушачья лапа. Любовь к сестре сожрала всю твою силу, вместо крови в твоих жилах текут слезы.
— Так ты мутант! — в бешенстве вскричал Мика. — Ах ты подонок! Бедная Лара, и Роланд, и Карлос! Сколько лет ты издевался над ними, а сам, оказывается, точно такой же мутант! Я ненавижу тебя. Ты чувствуешь своим поганым носом запах моей ненависти? А Одри? Она презирает тебя. Ее презрение ты тоже чуешь? А ее жалость? Она считает тебя жалким придурком, жирным мерзким уродом!
В глубине души Мика понимал, что с его стороны это чистое безумие — так оскорблять Рубена, но он уже перешел ту грань, за которой разум уступает место эмоциям. Рев пламени в голове Мики заглушал даже звук его собственного голоса. Он видел вздувшиеся жилы на шее Рубена, его оскаленные зубы и сжатые кулаки; гнев соперника доставлял ему странное удовольствие. Рубен приподнял ногу, собираясь с размаху опустить ее на грудь Мики, но Мика успел откатиться в сторону. Тогда Рубен всем телом бросился на него, норовя ударить кулаком в лицо. Они превратились в клубок перепутанных рук и ног, и несколько секунд Мика и Рубен катались по полу, словно два сцепившихся пса. Мике показалось, что мир вокруг него погрузился в кроваво-красный туман, как будто ненависть в буквальном смысле слова застилала ему глаза. Он изо всех сил заехал Рубену кулаком по физиономии — удар пришелся по носу, кровь закапала на лицо Мики. Рубен зарычал, вцепился ему в горло и начал душить. Мика согнул ногу и резко ударил его коленом в живот, надеясь несколько охладить пыл противника, но тот продолжал сжимать пальцы на горле Мики. Железная хватка Рубена становилась все крепче. Мика захрипел, красный туман сменился радужными кругами, голова закружилась; Мику охватила паника. Он врезал Рубену кулаком по уху и попытался перекатиться на бок. Напрасно. Тяжелое тело Рубена придавило его к полу. Волна парализующего страха захлестнула Мику, он слышал захлебывающийся плачем голос мамы и крик Элли; страх превратился в настоящий ужас. Он забился в объятиях Рубена с яростью и отчаянием попавшего в ловушку зверя. В какой-то момент глаза мальчиков встретились. Мика сам толком не понял, что произошло, — тот огонь, который бушевал у него внутри, вдруг вырвался наружу. Рубен пронзительно вскрикнул, как если бы Мика и в самом деле ударил его в глаз, и, разжав пальцы, рухнул на пол. В конце коридора послышался топот бегущих ног. Мика с трудом сел и зашелся в надрывном кашле.
— Ты в порядке? — Один из прибежавших на шум охранников протянул Мике руку и рывком поднял его на ноги.
— Эй, ты, псих, — прохрипел Мика, глядя сверху вниз на валяющегося на полу Рубена. — Лучше держись от меня подальше, если не хочешь неприятностей!
— Это у тебя будут неприятности, — прошипел Рубен, стараясь не смотреть в глаза Мике. — Изображаешь из себя супермена? Думаешь, после того, что ты сейчас сделал, я наложу в штаны? Напрасно.
Мика увидел чуть дальше по коридору дверь в туалет.
— Я хочу умыться, — сказал он, обращаясь к охраннику. Лицо и руки Мики были перепачканы кровью Рубена.
— Хорошо, иди. Только недолго.
Мика, пошатываясь, двинулся по коридору. Дыхание со свистом вырывалось у него из груди, и рев бушующего пламени все еще преследовал Мику, словно крадущийся по пятам зверь, который выжидает удобного момента, чтобы броситься на свою жертву. Мика тщательно вымыл руки и несколько раз плеснул холодной водой себе на лицо, пытаясь успокоиться. Он прекрасно понимал, что сам создал этого зверя — огнедышащее чудовище, порожденное его собственным гневом и ненавистью. Мика обернулся и увидел Авен. Собака пугливо жалась к стене в дальнем углу комнаты; она прижимала уши и нервно постукивала хвостом по кафелю.
— Иди сюда, — мягко позвал Мика. Он присел на корточки и вытянул вперед руку. Но собака поджала хвост и попятилась, стараясь не смотреть на Мику; он видел лишь голубоватые белки испуганных собачьих глаз, — Ну же, Авен, иди ко мне, — умоляющим голосом произнес Мика. Он сделал шаг вперед, но собака поспешно развернулась и скрылась в стене. Мика прижался лбом к холодному кафелю и заплакал от обиды и горечи.
Едкий дым и запах горелой пластмассы постепенно рассеялись, охранник принес новый шар, и полчаса спустя мальчики снова сидели напротив друг друга. Мика старательно делал вид, что ничего не произошло, хотя это было не так-то просто: посредине стола зияла большая дыра, которую прожег расплавившийся шар, а напротив сидел Рубен, который сверлил Мику кровожадным взглядом голодного людоеда.