ько я один. Под этой же березой у меня был тайник. Я выкопал не большую ямку, и обложил ее глиной, так, что она держала форму, а внутрь положил сухое сено. Его я менял раз в 24 неделю, потому что оно накапливало влагу и не давало даже самому сильному дождю просочиться в содержимое тайника. Я немного откапал ямку, снял крышку, достал, обернутую в кожу, не большую книгу и блокнот с карандашом. Внезапно я услышал шорох где-то за моей спиной. У меня был прекрасный слух, ввиду отсутствия способности говорить. Сердце схватило и холодный пот резко проступил на лбу. Мог ли кто-то идти за мной следом? Неужели я не заметил шпиона, пока летал в своих мыслях? Не хотелось поворачиваться, но тут я услышал что шаги приближаются, причем очень быстро. Мигом пронеслось все, что только можно перед глазами и причудилось все, что может быть. Я резко обернулся в надежде на лучшее, но готовым к худшему и выдохнул. Это была Саша. Она резко подбежала и прыгнула на меня, повалив не землю. Очень крепко, обняв меня, она громко засмеялась. - Ты думал, я забыла о встречи?! – сказала она с улыбкой на лице. Ее глаза блестели и переливались. Они были самыми чистыми на всем свете. Серо-голубого цвета, похожие на луну в светлую осеннюю ночь. В них я видел всю свою жизнь, свое отражение и понимал, что это единственные глаза, в которых я вижу родного человека. У ее волос был необычайно запоминающийся аромат, и каждый раз, когда я встречал ее, мне становилось легче и спокойнее на душе. 25 Я улыбнулся ей приветливо в ответ, затем встал и помог ей подняться. День был на удивление жарким и солнечным. Готов поспорить, что в этом виновата именно она, потому что не могло быть что-то невзрачным рядом с ней. Мы сели под ту же самую березу. Первые несколько минут мы молчали, она привыкла к моей молчаливости, но эта самая тишина была гораздо приятнее лживых слов, падающих из любого рта. Мы смотрели на горизонт, пустынный, загадочный и совершенно обычный. Я поражался тому, насколько странным он был: я попросту хотел узнать, что за ним, почему он такой? Но в тот момент я не мог ни с чем сравнить его, он был для меня произведением искусства в чистом виде, как минимум потому что он казался мне родным. Он был таким же молчаливым и одиноким. - Что сегодня читаем? – спросила она посмотрев мне в глаза. Я достал маленькую, серенькую книжку. Ее лицевая сторона уже затерлась и название можно было найти только на первых ее страницах. Но самое главное то, что каждая страничка была в целости и сохранности. Я передал книгу ей в руки, а сам лег на ее колени. Думаю в такие моменты я испытывал нечто похожее, что чувствуют дети, находясь в объятиях своей матери. Она была для меня чем-то более ближним чем мать. Она была одновременно моим братом, родителем, учителем и самим отражением меня, потому что не было никого, кому бы я мог доверить все свои мысли, кроме нее. 26 -Та-а-ак…посмотрим...Точно! Мы же не дочитали «Котлован», как же я могла забыть! Она открыла страницу, которую мы специально замяли, как закладку и начала читать. Я слушал ее и смотрел в небо, а иногда заглядывал в ее глаза. Слушал я посредственно, потому что любую из этих книг, я быстро читал еще до нее, и с ней уже слушал повторно. Я знал наперед события сюжета, смерть героев и прочие моменты из сюжета. Но все равно, мне было необычайно приятно находится рядом с ней, не просто так, а занимаясь какимто общим делом, которое объединяло нас. Книга была достаточно интересной, но думаю, раз вы читаете мои слова, то наверняка можете прочитать и эту книгу самостоятельно. Она дочитала книгу до конца, а после села и застыла на минуту. Она как будто не понимала какой-то вещи. - Слушай, Немо, а как ты думаешь, может герои этой повести строили тот дом, потому что это была их дорога в будущее? В наше будущее. Мне кажется, что автор именно это хотел показать, то что и тогда люди понимали к чему нужно стремиться. Я достал свой небольшой блокнот и карандаш. Начал писать: «Мне кажется, что эти люди стремились к чему-то другому, во всяком случае, на тот момент, даже они выглядели счастливее нас. Они были как одно целое, пусть и разные внутри. Их объединяло дело, связывающее их 27 жизнь. Разве в нашем Государстве ты можешь видеть хоть какое-то движение или единство? Я – нет.» Я передал ей листок и она читала целую минуту, насупив брови. Вид у нее был такой серьезный, мне нравилось когда она думала. Мне всегда казалось, что наши с ней посиделки обобщают нас. - Ну как же, я не согласна. Мы же так же живем, все вместе, работаем ради совместного блага, Немо. Это же и есть жизнь, она здесь – у нас под носом. Я снова принялся объяснять ей свою точку зрения: «Видишь ли, из всего что я прочитал, я понял, что все тяжелые сотни лет с того момента, как человек поднял палку и обнял ее большим пальцем противоположно указательному, люди жили так как мы. У них всегда были какие-то поселения, общины, деревни; они охотились, пасли скот, продолжали род. Но чем их жизнь отличалась от жизни животных? Только небольшими улучшениями в плане комфорта. Человек так и оставался животным на протяжении многих лет, потому что шел по стопам своих инстинктов. Он хотел есть – находил более легкие способы добычи пищи, например, строил фермы и огромные плантации, хотел пить – создавал насосные станции, хотел меньше работать – строил сложные механизмы и упрощал свой быт. Но чем его стремления отличались от животных? Ничем. Ведь только когда человек переходит на познание мира и себя, вперекось своим инстинктам, он может многое. Если ты наешься и напьешься, почешешь свое эго 28 и потанцуешь, ты захочешь спать, и вообще-то уснешь. А если ты будешь искать дверь, за которой находится что-то более красивое и восхитительное, чем жизнь и смерть, ты начнешь действовать, ты начнешь развиваться. Все что есть у нас: Государство, Бог, Полисы и прочее – это все ерунда. Это рабство, но не только физическое. Более страшное – рабство психическое, потому что мы не имеем дверей и дверных ручек, что бы их отпирать, да что там сказать, у нас и наши руки завязаны по локоть. Поэтому надеюсь, что главные герои этой книги были обременены другими идеями, более красивыми» Я передал ей этот листок, и она заметила, что мои глаза потускнели. После этих раздумий я действительно ушел в себя, все это меня опечалило. Я понимал, что нахожусь в кругу довольно замкнутом, а главное не понимал, что мне делать дальше. Но это все мысли глобальные, и пожалуй я не хотел себя больше ими мучать хотя бы этим вечером, рядом с ней. Со своей единственной на свете звездой, которая так ярко светила мне. И вдруг она просто засмеялась, это так удивительно. Ее смех разлетелся как пушинки одуванчика. Ярко и беззаботно. Я смотрел на нее и ждал, что она скажет. - Я ни слова не поняла, ты такой дурачок, Немо. Пошли лучше ближе к поселку, время позднее уже. Я посмотрел на горизонт, и вправду солнце уже на половину зашло за него, нужно было выдвигаться обратно. Я спрятал книгу в тот же тайник, и понял, что скоро нужно 29 будет сходить и взять другую, какую-нибудь подлиннее. Я встал и начал сгонять скот, а Саша пошла вперед, и собирала цветы, которые росли вдоль дороги. Мы шли медленно, и мое настроение еще больше ухудшилось от ее слов, неужели она меня не понимает, это так меня огорчило… Весь пейзаж начал постепенно прокручиваться задом наперед. Когда мы шли на пастбище все как будто постепенно расцветало, теперь же, наоборот, все увядает и умирает. Все краски постепенно блекли, трава сменялась песчаными грязными горками. Мало того и солнце садилось, от этого все еще быстрее превращалось в пустынный серый ад. А скотина все так же медленно и безмятежно шла в полусонном дреме. Наверное ей как и всем гражданам нашего государства было на все плевать, а что с нее взять, идет себе, сытая, только вот потом кто-то насытится и ей, хотя я думаю, ей и на это наплевать. Я загнал скот в стойло и подошел попрощаться к Саше. Пристально присмотревшись в ее глаза мне вдруг стало интересно: они такие красивые, такие чистые, все таки чтото за ними есть. Я достал быстро блокнот и написал всего 5 слов: «Что для тебя значит счастье?». А затем весь в напряжении передал ей. Она посмотрела на меня и рассмеялась. - Как это что значит счастье? То, что я жива, то что мои родные рядом, что ты тут со мной, и что небо над нами чистое, это же достаточно. 30 Так я точно убедился, что она не понимает меня. Я крепко обнял ее на прощанье и маленькая слезка выпала у меня из глаза. День прошел, и я пройду. На кровать, поспать немного. Все таки меня не отпускали мысли о том, что же делать дальше. Так жить всегда? Не жить вообще? Ломать механизм устоявшийся за долгие годы? Скорее он меня раздавит, как вошь поганую. Спокойной ночи