- Владимир! Громов! – хриплый голос старика вытащил его из старой операционной.
- Я здесь, - просипел профессор.
- Они, как и мы, киборги. Иначе бы и не дожили до этого дня.
Громов слушал Джона Джонсона как сквозь вату. Он вспоминал те годы, что провёл на реабилитации после аварии. Все те годы, что он питался через трубочку и ходил под себя.
Руки инстинктивно сжались в кулаки. Громов помнил то унижение. И никогда этого не забудет.
Конечно, он понимал, что если бы не эта реабилитация он бы вообще не жил. А теперь он успешный человек с широкими связями в разных кругах, преподаватель в крупнейшем учебном заведении города-корпорации.
- Хорошо, во что мне станет эта операция? – раз есть возможность, значит надо попробовать, - Сумма не имеет значения, в пределах разумного, конечно.
- Сумма будет кругленькой, в этом не сомневайся. Но подъёмная для тебя лично, - Громов выдохнул, не всё так плохо, - я бы больше волновался об осложнениях.
И вновь Владимиру поплохело, вновь он почувствовал годы реабилитации и жёсткую спинку инвалидного гравикресла.
- Я согласен, - пришлось себя пересилить.
- Отлично, подъезжай в 7-ой Госпиталь, скажем… Послезавтра, в 12:30. Всё будет готово, - сказал киборг и потерял интерес к посетителю. У него так бывает, оригинальный способ окончания разговора.
- До свидания, - и Владимир не дождавшись ответа, наверное, Джон залез в ментальный интерфейс, вышел в коридор.
У двери его ждал знакомый журналист.
- Чего же тебе неймётся? – негодующе застонал профессор.
- Простите, - смущённо пролепетал паренёк, - Надо сделать вашу фотографию.
- Делай быстро, я спешу, - и встал ровно.
Мальчишка замешкался, доставая фотоаппарат, чем заслужил неодобрительный вздох. Наконец, он закончил и поспешил к выходу.
Громов тоже направился на выход, но гораздо медленнее. Не стоило нагружать работающее на пределе механическое сердце. Умереть в шаге от излечения – верх глупости.
Вот и КПП министерства – стеклянная будка в расширяющейся кишке коридора. А дальше двустворчатая дверь, ничем не отличающаяся от своих сестриц, кроме того, что вела в герметичный шлюз-предбанник. В шлюзе находился «гардероб», место, где все оставляли, по желанию, верхнюю одежду и противогазы.
Профессор, предъявив пропуск охраннику, вышел в шлюз. Тут, отдав бирку, он забрал накидку и респиратор – простенький «Заслон-4».
Опять же странно, почему нарушена очерёдность «КПП – гардероб», но и тут есть причина. Довольно тяжело разговаривать с охранником через защитную маску, да и ставить специальное КПП, вынесенное за пределы здания, а значит оснащать его дополнительными фильтрами, довольно затратно. Более того, в ТАКОЕ учреждение ходят лишь по особому приглашению, так что людей со стороны тут не встретишь.
Громов, между тем, уже сидел в своём гравимобиле и думал…
Думал о тщетности его попыток выжить, ведь он не врал журналисту, действительно, города уже захлёбываются кашлем. Трупы порой не успевают убирать. Фильтры всё дорожают, процветает и теневой бизнес – предприимчивые ребята «чистят» фильтры. На самом же деле они просто-напросто разводят бедных жителей на деньги.
Владимир завёл мотор гравимобиля. Тихий рокот разлился по салону. Который раз за день Громов вздохнул. Ему следовало перевести сумму на счёт старика. Киборг не зря обмолвился про «осложнения» - в случае смерти оперируемого, Джон не получит ни грана, ведь счётом может управлять только его владелец.
Положив снятый с головы намордник «Заслона» на соседнее сидение, Владимир приготовился войти в ментальный интерфейс. Вдох, выдох, вдох, выдох… Пуск.
Цветные волны накатили внезапно, и вот он уже в придуманном мире чисел и сигналов. Перед взором предстал экран, отображающий состояние лицевого счёта.
Многие создавали маленькие мирки внутри себя, чтобы разнообразить свой быт. Например, знакомый профессора создал бордель в своём подсознании и чтобы получить доступ в нужный файл, следовало… Кхм... Но суть в том, что Громов не стал делать подобный мирок, боясь погрузиться в него навсегда. Он использовал простые формы, понятные любому и не отвлекающие от самого важного – работы с числами.
***
Но мой сюжет не будет завязан на интерфейсах. Люди не будут погружаться в эти миры навечно, а герой не будет выбираться из грёз через самопреодоление. Я не хочу писать это не потому, что это тяжело для читателя или слишком сложно для меня. Мне просто лень придумывать эти мирки. Вот такой вот я. Проблема будет глобальней, я обещаю.
***
На почту пришло сообщение от Джонса:
«Владимир, передаю тебе реквизиты моего счёта и размер суммы, требуемой к оплате».
Далее следовал счёт старика в банке и непосредственно цена…
Джон не врал, сумма была для него вполне подъёмная, тем более, жизнь дороже. Усилием мысли он перевёл на счёт Джонсона требуемое и сразу же вырубил интерфейс.
Владимир откинулся на сидении. Но спокойно посидеть ему не дали. В окно транспорта постучала чья-то грязная рука:
- Подайте на фильтр… - сиплый мужской голос. Динамики исправно передавали внешние звуки.
Громов выглянул в окно. Рядом с дверью косо стоял оборванец в простеньком респираторе и протягивал дрожащую руку. Дрожала она не от холода или голода, а от непрекращающегося мелкого кашля, что сотрясал тело мужчины. Громов никогда не был скупым. Он быстро одел свой противогаз и приспустил окно. В протянутую руку он вложил 1000 кредитов. Эта была крупная часть налички, что он с собой носил.
- Спасибо!... – мужчина вновь зашёлся кашлем, - Сэр, ехали бы вы из этого города. Смерть повсюду, а добрые люди как вы не могут жить в таких местах.
Оборванец стиснул купюру и шаткой походкой двинулся в сторону ближайшей точки продажи фильтров. Громов посмотрел ему вслед. Мужчина был прав, смерть повсюду, но если Владимир не протерпит хотя бы ещё два дня, то его тоже настигнет смерть.
Он закрыл окно и стянул «Заслон». Пора домой. В маленькую комнатушку не мытую несколько месяцев. Именно столько Громов не встречался с девушками. Хоть ему и было много лет, но благодаря современной медицине и деньгам он всегда имел молодое здоровое тело. Так что с противоположным полом у него проблем не было.
Наконец, Громов поднял гравимобиль на высоту полёта и повёл его в сторону своего дома. Под корпусом мобиля проплывал полумёртвый город. Все здания серых оттенков, по улицам мельтешат прохожие, редкие солнечные лучи еле пробиваются сквозь толстый слой абсолютно чёрных туч, да и не тучи это вовсе, а отходы от многочисленных заводов, коптящих небо на окраине города. Иногда они проливаются ядовитым дождём, который может прожечь насквозь, поэтому все жители носят накидки из специальной ткани.
Вот показался шпиль Учебного заведения. Единственное образовательное учреждение города, но какое… 10 этажей, 5 километров в длину и ширину, и огромная башня посреди основного корпуса. Конструкция пронзает и рассекает тёмные тучи. Там, на самом верху, можно увидеть солнце и чистое небо. Но обычным людям было запрещено туда подниматься – самоубийц развелось нынче много, а уборка трупов с корпуса Учебного не входит в бюджет администрации.
Громов когда-то был студентом в Учебном, да и вообще там учились все, кто принадлежит к среднему и высшему классу. Там он впервые влюбился, разочаровался в той любви, напился и подрался, получил диплом. Там он жил до той роковой аварии. За те 100 лет произошло многое. И он, и Учебное заведение изменились.
Здание пустовало, серая облицовка местами обвалилась. Из-за возросшей смертности за последние 20 лет, количество обучаемых резко упало. Но ничего нельзя было поделать. Все структуры города страдали от смертности, а власти всё медлили с объявлением чрезвычайной ситуации.
«Ничего, скоро забегают, жлобы», - злорадно подумал Владимир.
А вот уже и дом, Муравейник можно было заметить издалека. Жилой комплекс на 2 миллиона человек был поистине огромен, а ведь на поверхности выступает лишь часть. Муравейник – нагромождение разных форм построек, как будто построенных хаотично. Но это было не так.