- Опять тащим в убежище всякую шваль, - сокрушенно произнес басом один невидимый за головой возле водительского сидения. - Потом гоняйся за ним по коридорам, когда он внезапно взбесится.
- Молчал бы ты, неудачник. В последний раз облажался на охране подопытного, он растерзал последнего личного врача. Ты практически лишил нас шансов. Что сможет этот ботан? Да он только теории выдвигать горазд, - Тим прекрасно распознал голос Николая и попытался выгнуться, чтобы посмотреть на разговаривающих.
Носком армейского ботинка человек в камуфляже вернул его голову в прежнее положение. Но Тим успел скользнуть по лицу Николая беглым взглядом. Никаких мертвых глаз он не увидел. По всей вероятности его провели обычные гримерские трюки с линзами.
- Шеф, он очнулся, - доложил его «опекун».
- Держи его на мушке на всякий случай, еще непонятно, есть ли в нем эта дрянь, вдруг взбесится, - распорядился владелец баса.
Протектор шин зашуршал по бетону, за окнами исчез свет. Тим, понял, что спуск вел куда-то под землю. Впереди загрохотали металлом ворота, а дверца автобуса открылась.
- Что привезли? - осведомилась голова, сунувшаяся в открывшийся проем.
- Биоматериал. Выжившего, да в ящике морозильнике несколько образцов ткани с новых форм жизни, давай быстрее контроль проводи, да отпускай, устали, как черти, - ответил бас.
Тим мог слышать только возню на водительском сидении. Потом встречающий уточнил:
- А этого тоже проверять?
Бас хохотнул, обозвал его идиотом, охранник подошел со шприцом к Тиму. Он вспорол ткань грязной промокшей куртки Тима на рукаве и неумело воткнул иглу, несколько раз попытавшись попасть в вену. Тим дернулся от боли.
- Лежи смирно, только хуже будет. Этот боец тот еще медбрат... - посоветовал наблюдавший ситуацию охранник в автобусе.
Охранник набрал в шприц крови, потом выдавил из него каплю на предметное стекло, а после добавил синеватой жидкости из пипетки. Кровь на предметном стекле закипела пузырями, меняя цвет в бирюзовый.
- Он заражен! - охранник-лаборант отступил на шаг назад и навел на Тима автомат.
- Стоп, быстрый ты наш! - взревел бас. - Не твою ли тупую морду я заставлял учить инструкции по несению вахты у шлюза? Что сказал профессор Моркин? Правильно! Зараженных, не прошедших стадию обращения, или в стадии перманентного обращения, доставлять в лабораторию, предприняв самые строжайшие меры предосторожности. Ты видишь нарушение этого распоряжения - укажи. А практиковаться в стрельбе на добытом образце, мы тебе не позволим.
Вахтенный у шлюза, щелкнул предохранителем и махнул рукой:
- Проезжайте...
Машина плавно тронулась с места, загрохотала металлическими плитами под колесами. Тим мог видеть в окна автобуса мелькающие тусклые фонари на полукруглых сводах тоннеля и слышать, как шум уносится вглубь. Он заражен и скоро превратится в агрессивное существо. С ним будут происходить метаморфозы, или его попросту пристрелят - по сути было неважно. Судя по мерам предосторожности, никакого лекарства от такого заболевания не было.
Его никто не кусал, он не вступал в близкий контакт с зараженными и больными, он сам так считал, а участь, увиденных им самим заболевших, его не миновала. Неизвестно ему было и то, сколько времени осталось до конца.
Четким, болезненным образом всплыл Ромка. Он говорил что-то о волне, о том, то задыхался. Паренек был совсем малый, только поступал он как настоящий взрослый мужчина, пытаясь спасти в последнем рывке своего друга. Тима душили слезы, он почувствовал, как по щеке стекла горячая жидкость. Ромку не спас, да и дочери он вряд ли сумеет помочь. Он проигравший, как многие, кого он встретил на пути.
В подземном ангаре с автопарком его выволокли из автобуса и свалили на каталку, не развязывая ног. Никто с ним не разговаривал, акцентируя отношение к нему, как объекту исследований.
Первый, кто заговорил с ним в этом убежище, был странный тип в костюме противовирусной защиты, упакованный в герметичный пластиковый костюм, он все равно оставался угловатым и неуклюжим, как передвигающаяся по болоту цапля. Тим рассмотрел сквозь стекло его шлема почти бесцветные серые глаза с ниточками лопнувших сосудов на белках, унылый повисший над тонкими губами крючок носа и подумал, что ничего хорошего его не ожидает.