После изменения военно-политической обстановки в начале 1941 г., когда германские войска вступили в Румынию, Венгрию, а затем в Болгарию, план был изменен. Новый план ("Р-41") предусматривал оборону на всех границах и наступательные действия против итальянской армии в Албании с целью обеспечить взаимодействие с греческой армией. В случае необходимости под натиском противника планировался постепенный отвод югославских сил на юг, к территории Греции, чтобы там, совместно с греками, организовать общий фронт и продолжать борьбу{416}.
Югославские историки оценивают план как чисто оборонительный. Он и был таковым. Наступление на Албанию следует рассматривать как обеспечение стратегической обороны и отхода главных сил в южном направлении.
По плану развертывались 3 группы армий, 7 полевых армий, 28 пехотных, 3 кавалерийские дивизии и другие части, в том числе 110 танков. На проведение мобилизации отводилось до 8 - 10 суток{417}. Предполагалось выстроить в первом эшелоне 27 дивизий, или 7/8 всех сил. Военно-воздушные силы в составе четырех авиабригад располагали всего лишь 415 самолетами, из них современных 265{418}.
Югославская армия не имела необходимых сил для обороны 3000 км границы. Развертывание носило чисто линейный характер. Усиление границы в инженерном отношении проводилось только против Италии (с 1937 г.), против Германии и Албании (с 1939 г.). На других ее участках заграждения оставались слабыми. По своей доктрине, организации, материально-технической оснащенности югославская армия не была в состоянии успешно вести современную войну.
После 27 марта в Белграде стало совершенно ясно, что гитлеровская агрессия последует в ближайшее время. Югославский генеральный штаб в тот же день предложил объявить мобилизацию. Однако правительство Симовича отказалось под предлогом необходимости вести переговоры с немцами. Оно надеялось найти с Гитлером компромисс и избежать войны. Своей колеблющейся политикой, изъявлением лояльности Гитлеру правительство замедлило военную подготовку, ослабило оборону страны и готовность народа к борьбе. Только 30 марта 1941 г. было объявлено, что первым днем "скрытой мобилизации" станет 3 апреля{419}. Подобно тому как это было с польским руководством в 1939 г., югославское правительство не поняло новой сущности угрожаемого периода войны. Оно потеряло семь суток (27 марта - 2 апреля), в течение которых могло в основном провести мобилизацию, завершить стратегическое развертывание вооруженных сил. Но оно начало его лишь за трое суток до вторжения. Удар немецко-фашистских вооруженных сил 6 апреля 1941 г. застал югославскую армию в начальной стадии стратегического развертывания. Ни один штаб (от штаба дивизии до штаба верховного командования) не завершил мобилизации. В таком же состоянии оказалось большинство соединений и частей всех родов войск{420}.
К моменту вторжения закончили отмобилизование и сосредоточение 11 дивизий, или 33% сил. Не закончили 22 дивизии - 67% сил югославской армии.
Так вновь, теперь уже в четвертый раз в ходе начальной стадии второй мировой войны, германскому военному руководству удалось опередить в стратегическом развертывании вооруженные силы государства, ставшего очередным объектом агрессии.
Немецко-фашистское командование не без оснований рассчитывало на успех. Скрытность приготовлений, мощный первый удар и быстрый ход операций, несогласованность действий Греции, Югославии, Англии открывали перспективы быстрой победы. Гитлеровские генералы стремились не допустить объединения англо-греко-югославских сил - в общей сложности 54 дивизий - и создания сплошной обороны в горных районах. Союзники вновь облегчили гитлеровцам достижение "молниеносной победы".
Вторжение на Балканы немецко-фашистские вооруженные силы начали по той же, теперь уже проверенной, схеме, как и при развязывании военных действий в 1939 и 1940 гг. Первый удар нанесла авиация по югославской аэродромной сети. Главные силы 4-го воздушного флота внезапно атаковали аэродромы у Скопле, Куманова, Ниша, Загреба, Брежицы, Любляны. Этим ударом было уничтожено на земле 64 самолета. Югославское командование успело поднять в воздух лишь несколько соединений, имевших ограниченный успех. Так, под Куманово вступила в бой 36-я истребительная группа, сбившая четыре немецких самолета. При этом сама она потеряла 11 самолетов.
После выступления Гитлера по радио утром 6 апреля о "необходимости наказать белградскую клику" немецкая авиация осуществила в 6 час. 30 мин. с аэродромов Румынии, Австрии и Венгрии террористический налет на Белград. В первом ударе по городу участвовало 224 бомбардировщика и 120 истребителей. Во втором - 57 бомбардировщиков, в третьем - 94. Эти удары, как отмечают югославские историки, дезорганизовали политическое и военное руководство{421}. В течение первого дня германская авиация уничтожила на земле 77 и в воздухе 38 югославских самолетов. Гитлеровцы потеряли 21 самолет.
Захватив стратегическую инициативу, агрессоры стали быстро развивать успех. Они в полной мере использовали свои преобладающие силы, особенно танки и авиацию, внезапность удара и неготовность югославской армии. Преодолевая ее мужественное и в ряде случаев весьма упорное сопротивление, гитлеровцы оккупировали страну, вторглись в Грецию и завершили "балканский поход" через месяц захватом Крита.
В итоге борьбы на Балканах Германия улучшила свои позиции в Юго-Восточной Европе и восточной части Средиземного моря, обеспечила южный фланг будущего стратегического фронта против СССР, обезопасила для себя румынские нефтяные источники от ударов английской авиации. Греция и Югославия попали под гнет оккупации. Но борьба не прекратилась. Последние выстрелы вооруженных сил на Балканах совпали с первыми выстрелами национально-освободительной войны, которая развернулась сразу же после окончания военных действий. Мужественный поступок Манолиса Глезоса, сорвавшего 30 мая 1941 г. с Акрополя фашистский флаг, вызвал приказ командующего 12-й германской армией Листа: "...За то, что в ночь с 30 на 31 мая немецкий военный флаг, развевавшийся над Акрополем, был сорван неизвестными лицами, виновные в совершении этого акта, а также их сообщники подлежат смертной казни"{422}. Это был первый приказ, положивший начало репрессиям и бесчинствам, которые творили в последующие годы оккупанты на Балканах.
Коммунистическая партия Югославии сразу же после капитуляции буржуазно-помещичьего правительства возглавила борьбу югославских патриотов против захватчиков. Выступление югославского и греческого народов вскоре стало одним из важных факторов антигитлеровского Сопротивления в Европе.
Югославская и греческая армии безусловно внесли в апреле 1941 г. определенный вклад в борьбу против фашизма. Но Балканы оказались под пятой третьего рейха.
Быстрота германского наступления на Балканах в значительной степени определялась отсутствием общности в действиях английского, греческого и югославского командования, которое не смогло создать единого фронта. Войска трех государств сражались разрозненно. Ответственность за это падает в значительной мере на английское руководство, которое послало в Грецию недостаточно сил, а главное - в ходе боев поторопилось с отводом войск, обнажив важный участок фронта и не согласовав своих действий с греками. Но сопротивление югославской и греческой армий внесло существенную поправку в стратегические планы фашистского руководства: Гитлер вынужден был перенести на 5 недель срок нападения на Советский Союз.
Главный просчет фашистской разведки
I
Когда Гитлеру и его ближайшим военным советникам в редких случаях осмеливались говорить, что СССР - серьезный противник, они просто отказывались обсуждать подобную тему.
В покоренной Европе, казалось, все трепещет перед рейхом, Англия накануне поражения, бывшие нейтралы выражали чувства преклонения и покорности, внутри страны пропаганда доводила миллионы людей до истерического фанатизма. Могла ли существовать в таких условиях какая-нибудь держава, способная устоять под ударом германского меча?
Судя по высказываниям Гитлера и некоторых высших генералов, они по крайней мере с 1939 г. свыклись с мыслью, что рейх в состоянии быстро победить Советский Союз. Выступая перед руководителями вермахта 23 ноября 1939 г., Гитлер не преминул, между прочим, сказать: Россия в настоящее время опасности не представляет, а ее вооруженные силы имеют низкую боеспособность{423}. Еще раньше, в апреле, он уверял венгерского премьер-министра Телеки: "Россия практически не в состоянии вести войну". Как свидетельствует А. Хилльгрубер, из беседы Гальдера с начальником оперативного отдела штаба сухопутных сил Грейфенбергом 3 июля 1940 г. стало очевидно: начальник штаба "в случае войны на Востоке не видит в Советском Союзе крупного противника, к которому нужно относиться серьезно"{424}. Гитлер говорил: "Через три недели мы будем в Петербурге"{425}. В другой раз он заявил болгарскому посланнику в Берлине Драганову: "Советская Армия - это не более чем шутка"{426}.