— Нет, будешь, — тихо, но твердо произнес вампир.
В груди огненным демоном колыхнулась ярость. Подняв злые глаза на Матвея, я процедила:
— Ты ведь просто не хочешь видеть мою фигуру, верно? Потому что я слишком сильно завожу тебя, и в штанах явно становится тесно. Или ты ревнуешь к своему братцу?! Что, боишься, что Влад будет на меня заглядываться? Поверь, он и в этом монашеском наряде будет отпускать пошлые шуточки!
Я хотела сказать что-то еще, но Матвей, используя чертову сверхскорость, приблизился ко мне вплотную и положил руки на тумбу по обеим сторонам от меня. Я злобно подняла глаза, открыв рот для новой порции тирады, но тут же заткнулась, увидев по-вампирьи, с серебристым отливом, горящие глаза Матвея. Сердце вдруг пропустило удар, а в горле тут же пересохло.
— Знаешь, мне очень нравится, в чем ты спишь. — Холодность Матвея растаяла, теперь передо мной стоял возбужденный мужчина. И это, что удивительно, радовало меня. — Но когда мы поженимся, ты будешь спать обнаженная.
Это замечание рассмешило меня. Фыркнув, я саркастично заметила:
— Мы будем женаты только на бумаге. Так что ты даже знать не будешь, в чем я сплю.
Матвей улыбнулся, показывая белоснежные зубы. Не отрывая глаз от моих, мужчина положил руку на мою талию и привлек к себе. Сердце застучало быстрее, а внизу живота появилось томление. Неудивительно, что я, знающая десятки видов боевых техник, растаяла и не стала обороняться. Когда тебя обнимает такой чертовски горячий мужчина, ты думаешь не о самообороне, а о сдаче крепости.
— Ты можешь думать, что хочешь, — низким голосом произнес мужчина. — Но я намерен полностью насладиться тобой, и едва мы выйдем из ЗАГСа, я сделаю с тобой все, что захочу.
Неторопливые поглаживания краешка живота, выглядывающего из-под топа, сводили меня с ума, и я уже не вслушивалась в слова. Вампир внимательно следил за моим лицом, и едва заметная улыбка его говорила, что он правильно распознал эмоции, которые я с трудом пыталась скрыть.
— Я бы в любом случае узнал твои мысли, — глядя на меня из-под полуопущенных век, сексуально шепнул Матвей. — Кровная связь все еще действует, пусть и слабее.
Я сейчас не думала о единственном смешении нашей крови, которое произошло месяцы назад. Я думала о том, что губы Матвея находятся в паре сантиметров.
Вампир и это услышал. Он едва ощутимо коснулся моих губ. Я желала большего и уже почти подалась навстречу вампиру, как вдруг…
— О, Соня, ты уже встала? — из коридора сонно произнесла Маша и зашла в кухню. Увиденное явно смутило сестру. Она судорожно вдохнула, увидев меня, почти целующуюся с Матвеем, и покраснела. — Ох, из-звините…
Сестра пулей выскочила из кухни, но момент был уже упущен. Я отвернула голову в сторону, и Матвей правильно понял. Он отстранился и вышел из кухни. Я последовала за ним, чтобы закрыться. Несмотря на острую нужду в прикосновениях вампира, я чувствовала себя неловко и в какой-то мере даже испытывала стыд за то, что возбудилась.
— Не забудь о платье, Соня, — напоследок сдержанно сказал Матвей. — Я заеду за тобой в семь.
Я молча захлопнула дверь и вернулась в кухню. Теперь было довольно-таки легко превратить желание поцеловать Матвея в желание его убить. Глядя на платье, я улыбалась. Значит, решил сделать из меня покорную женушку в строгих нарядах? Ага, как же. Я еще заставлю вампира пожалеть о своем выборе.
========== Глава 2 ==========
Самое трудное за этот вечер — это сдерживать рвущуюся наружу улыбку. Матвей, как и обещал, заехал за мной ровно в семь. Безукоризненный костюм, уже другой, более официальный, выгодно подчеркивал фигуру мужчины, стоящего у двери дорогого автомобиля. Выйдя из подъезда, я старалась семенить, чтобы полы длинного, до пола, бежевого плаща не показывали то, что под ним спрятано. Мне это удалось, потому что Матвей, не глядя на меня, открыл дверцу автомобиля, пропуская вперед. Я ловко села, и поправила полы плаща.
Матвей сел на водительское место и завел двигатель.
— Сегодня ты познакомишься со всеми моими родственниками, — сказал Матвей как-то зловеще. — На тебя посмотреть приехала даже моя старая прабабка, единственная вампирша, не сошедшая с ума после пятисот лет жизни. Сейчас ей семьсот пятьдесят лет.
— И она хорошо себя чувствует? — удивилась я. Дело в том, что разум вампиров, в отличие от их тела, чрезвычайно хрупкий. После пяти веков жизни вампир постепенно перестает быть адекватным. Сначала это проявляется в синдроме индифференции, для которого характерна полная апатия. Вампир, пресыщенный жизнью, перестает чувствовать и испытывать эмоции. Он скучает и ничего не хочет делать. Синдром индифференции излечим, если вовремя заинтересовать чем-то страдающего вампира, однако он в течение двадцати лет может перерасти в болезнь Санга, из-за которой у вампира включается одно-единственное чувство — жажда крови. Его не сдерживают ни совесть, ни любовь, ни жалость. При болезни Санга излечение маловероятно. И я никогда не слышала, чтобы вампир продержался больше шести веков. А тут — семь с половиной…
— Более чем, — криво улыбнулся Матвей. — Она, конечно, странная, но это врожденное. Отец рассказывал, что Анастасия всю его сознательную жизнь вела себя странно.
Мне стало интересно взглянуть на эту Анастасию.
Через час гнетущего молчания мы выехали за пределы Москвы. Глядя на полное автомобилей шоссе, я поинтересовалась:
— Вишневецкие живут за городом?
— Нет, — покачал головой Матвей. — Мы все живем отдельно, у каждого своя квартира, но вместе собираемся именно на даче моих родителей. Она большая и просторная, комнат много, так что все могут остаться на ночь.
— А, понятно. — Я тут же потеряла интерес к месту проживания вампиров.
М-м-м, кажется, Матвей назвал дом своих родителей дачей? Нет, это не дача, как минимум это особняк. Дача — это десять соток земли, которую надо прополоть, охлаждающееся в бочке с ржавой водой пиво и злая дворняжка на цепи. А это — трехэтажный большой дом, построенный в классическом стиле, напоминал резиденцию царей.
— Действительно, есть, где размахнуться, — подумала я вслух.
Матвей хмыкнул, но ничего не сказал. Он остановил автомобиль у самых ступеней и галантно открыл передо мной дверь. У двойных дверей на расстоянии двадцати ступенек стояла пара, мужчина и женщина. Пока я поднималась, успела рассмотреть обоих. Мужчина — Ростислав Вишневецкий, отец Влада и Матвея, мужчина с проницательными бледно-голубыми глазами и русой шевелюрой. Его я узнала сразу же. Еще бы, он ведь одно время фигурировал на первых страницах прессы, причем вместе с моим отцом: на одном из благотворительных вечеров они подрались. Рядом с Ростиславом стояла прекрасная женщина, которой на вид можно было дать лет тридцать. Модно уложенные каштановые волосы, кремовые туфли и черное, до колен, платье от известного дизайнера превращали простую женщину в элиту. Её я тоже узнала — это была Марианна Вишневецкая, популярная оперная певица и по совместительству жена Ростислава. Она растянула накрашенные алые губы в застывшей улыбке, а карие глаза с прищуром изучали меня. Когда я поднялась к паре, то уже точно знала, что не понравилась ни одной, ни другому.
— Мама, папа, — спокойно сказал стоявший рядом со мной Матвей. — Знакомьтесь, это моя невеста Соня.
Я скрыла улыбку, заметив, что вампир не упомянул моей фамилии. Впрочем, они уже и так знали, кем является пассия их старшего сына.
— Очень приятно с тобой познакомиться, — сдержанно произнес Ростислав и поцеловал мне руку, не проявляя никаких эмоций. Кажется, я знаю, от кого Матвей унаследовал свою английскую чопорность.
— Я рада, что мой любимый сын нашел, наконец-то, свою истинную любовь, — играя роль аристократки, улыбалась Марианна. В её голосе я уловила насмешку, которую не сумел разглядеть Матвей. Он улыбнулся в ответ и обил мою талию рукой.