Пушкину к этому времени заметно подустал, и захотел немного освежиться. Морозный воздух сейчас точно бы оказался кстати.
— Ташенька, может прогуляемся? — он показал в сторону балкона, куда устремилось еще несколько пар. Получается, не одному ему стало душно. — На улице сейчас диво, как хорошо.
Их путь лежал рядом с группой шумной молодежи, что-то живо обсуждавшей. Значит, Наталье вновь стоило ожидать и восхищенных взглядов, и бросаемых комплиментов, и сальных улыбок.
— Таша, потерпи, — понимающе улыбнулся Александр, не отпуская ее руку. — Совсем немного осталось. Скоро все закончится, и мы поедем домой.
— Да, Сашенька. Что-то я сегодня особенно притомилась.
Так, беседуя в полголоса, они пересекли зал, оставили позади молодежь. Осталось повернуть, и окажешься перед дверьми на балкон.
Вдруг до уха Александра донесся чей-то презрительный голос. Причем говоривший и не думал шептать, а нарочно делал это довольно громко.
— … Господа, вы не думаете, что у некоторых карликов бывают просто божественной красоты дамы? Разве есть большая несправедливость на белом свете? Карлик и богиня…
Тут же раздался громкий издевательский хлопот.
— Браво, Жорж, браво! — кто-то даже захлопал. — Карлик и богиня…
Пушкин почувствовал, как у Натальи сбился шаг, а её рука с силой стала его локоть.
— Таша, ты че…
И тут до него неожиданно доходит, что это его только что оскорбили, и в этом не было никаких сомнений. Ведь, всем без исключения было известно, как болезненно поэт относился к своему невысокому росту. Он специально заказывал высокие цилиндры на голову, башмаки и туфли с внушительными каблуками, чтобы казаться выше. На балах же избегал стоять рядом с супругой, которая была почти на голову выше его.
— … Карлик, мнящий себя атлантом, что может быть нелепее? Так ведь, господа? — незнакомец и не думал прекращать, хотя и так уже балансировал на самой грани между злостной шуткой и открытым издевательством.
Совершенно очевидно, что Пушкина намеренно хотели оскорбить. И если фразу про карлика и богиню можно было еще пропустить мимо ушей, то остальное было уже никак нельзя не заметить. Только глупец не поймет, что именно Пушкина сравнивают с карликом и атлантом. И если это спустить без всяких последствий, то эта некрасивая история уже к вечеру будет известна всем, кто явился на балл. К завтрашнему утру об этом уже будет судачить весь Петербург. Как такое стерпеть?
Кровь бросилась Александру в лицо, заставляя то бледнеть, то краснеть.
— Сударь, вы не могли бы повторить это мне в лицо?
Пушкин медленно развернулся и нашел глазами говорившего, которым оказался молодой мужчина в зеленом мундире французского кавалергарда. Незнакомец был статен, роскошные эполеты прибавляли ширины в плечах, а тщательно завитым иссини черным волосам позавидовала бы иная модница. Известной мужественности ему прибавляли и небольшие усики, хранившие следы особой заботы. Словом, оскорбитель оказался франтом с довольно яркой мужской внешностью.
— Или отсутствие чести и совести вам не позволяет это сделать? — Александр говорил медленно, с ленцой, словно ему скучно и неинтересно даже рядом стоять. Хотя внутри него пылал даже не огонь, а самый настоящий пожар. Честно говоря, он и сам не ожидал от себя, что все это примет так близко к сердцу. Видно, взыграло что-то от «прежнего» Пушкина. — Итак…
Незнакомец тоже развернулся в его сторону, их взгляды скрестились. У Александра тут же холодок побежал по спине. Ощущение было, так сказать, совсем не из приятных.
— Повторю, почему не повторить? Барон Геккерн всегда готов отвечать за свои слова.
Теперь стало окончательно ясно, что здесь не было никакой случайности. Ведь, барон Геккерн — это никто иной, как Жорж Дантес, с которым они уже стрелялись полторы недели назад. И вот «на носу» новая дуэль, которая просто обязана была закончиться смертью одного из них. Естественно, это не случайность. Кто-то совершенно определенно пытается убить поэта.
— Я сказал, что карлик, который мнит себя атлантом, выглядит в высшей степени нелепо, — Дантес произнес это медленно, с издевкой смотря в глаза Пушкину. — Нужно ли мне это повторить еще раз, сударь, или вам все понятно с первого раза? Думал, что рыцарь розы и креста более понятлив.
За их спинами тем временем начала собираться толпа. Привлеченные громкими голосами на повышенных тонах, гости слетались со всех концов бального зала, словно пчелы на мед. В таких условиях игнорировать оскорбление было никак нельзя.
— Еще я говорил о противоестественной связи карлика и…