— Давай к сути. — Перебив Ника, грубо сказал Райли.
— В общем, он имеет самый прямой доступ в первую сеть, знаешь, вот представляешь ты себе то, что едешь в какой-то дорогой машине, все круто все в восторге и прочее. На деле твои фантазии это едва воспроизводимые твоим мозгом образы, которые ты по факту и не видишь. Первая сеть это производственные мощности, которые позволяют ему просчитывать варианты исходов каждого его действия, и каждого слова.
— То есть, он отчетливо видит то, что представляет?
— Именно. Он за минуту может представить любой исход, любой ситуации. А учитывая, что он без проблем может взаимодействовать с блоком памяти, и знать не то, чем жил человек, а то как он жил, позволяет делать почти точные прогнозы.
Райли привстал, и выглянул в комнату, после посмотрел на входную дверь, и сел обратно.
— К блоку памяти он имеет доступ тоже от первой сети?
— Не совсем. Как бы да, до тридцать шестого инцидента он может видеть все спокойно, не напрягаясь. А вот после… — Ник сделал паузу. — А вот после в дело входит вторая, нынешняя сеть. К ней доступ имею и я, да каждый у кого есть выход в интернет. Просто вторая сеть делалась как первая, это хорошо сделанный механизм, у которого нужно было поменять защиту. Другими словами, зная насквозь как устроена первая сеть, Алекс знает как устроена и вторая.
— То есть, теоретически, не он один такой?
— Да. Я даже не отрицаю того, что кто-то также умеет делать. Просто опять же, все это без последствий не проходит. Сколько он видел воспоминаний, по сути сам переживал их, я уверен в том, что осадок это все оставило, только вот… — Ник замялся, а после шепотом продолжил. — Понимаешь, чтобы после такого у человека все было хорошо, нужно иметь то, что могло бы оправдывать это. И оправдание это должно быть таким, чтобы ты по настоящему верил в то, что делаешь.
— Получается, что его что-то гложет?
— Скорее всего. Но опять же, я об этом ничего не знаю. Знаю только то, что он был таким не всегда, но об этом не стоит.
Лидия постоянно ходила возле Айба, и смотрела ему в глаза. Из комнаты было слышно, что Алекс говорил ей отойти, но она как ребенок только огрызалась.
6 августа 2063 года.
Алекс разбудил Айба. Тот также пребывал в легкой эйфории. Взяв стул, и усевшись напротив Айба, он ухватил его лицо и осмотрел его, словно врач.
— Что, как самочувствие? — Произнес Алекс.
— Нормально. — Безразлично ответил Айб.
— Ты понимаешь, что произошло позавчера?
— Да.
— Что произошло позавчера?
— Дом где жила Аманда стерли с лица земли, и ее тоже. — Безразлично продолжал Айб.
— Ага, что еще понимаешь?
— Там была Лэсси.
— И как ты?
— Я?
— Да, ты.
— Нормально. Есть хочу.
Алекс встал, и со стола взял пару кусков вяленого мяса.
— Держи. — Протянув Айбу мясо, Алекс уселся обратно. — Давай так, я сейчас по чуть чуть убираю этот эффект, а ты обещаешь вести себя тихо. Хорошо?
— Хорошо. — прожевывая кусок ответил Айб.
Полтора часа Айб сидел на кровати, и толком-то не двигался. Эффект был полностью убран еще полчаса назад. В этой комнате был только Айб и Алекс. Все остальные были на улице, и готовились к поездке в шестой проспект. У Алекса под рукой был настроенный УДКС, он понимал, что выйдут они из этой комнаты только тогда, когда Айб придет в себя. Алекс каждую минуту устремлял взгляд на настенные часы, и сидел так, словно ожидая чуда.
На улице раздался небольшой гудок, от чего Айб вздрогнул, но после поняв, что это от машины, встал, и подошел Алексу. Айб смотрел на него самым обычным взглядом, без какой либо ярости, без ничего.
— Все на улице? — Спросил он.
— Да, ждут только нас.
Айб покивал головой, и подошел к зеркалу.
— Говоришь, что Ник ее знал? Агента?
— Да.
— Поехали.
Машина вошла в воздушное пространство шестого проспекта. В дымке скрывался Финикс, его очертания были почти заметны. редкие дома и поселения вели свой обывательский образ жизни. То, о чем говорили в новостях задело только первый, второй и третий проспекты. Там творился хаос и беспорядки. Четвертый проспект тоже был охвачен этим, но там все было куда спокойнее. Шестой проспект пребывал в своем обычном виде, как будто бы то, что начало творится в мире, там творилось уже очень давно.