— А если это — наркотики? — строго смотря на внука спрашивает бабушка. — Или, шпионаж в пользу севера?
— Это неизвестно, — отвечает ЧжуВон. — Поэтому, чем быстрее станет понятна степень проблемы, тем быстрее можно будет принять решение.
— Степень проблемы… — передразнивая, повторяет МуРан. — Слова-то какие умные знаешь! А мозгов, найти себе достойную девушку — нет!
— Чем ЮнМи — недостойна? — удивляется ЧжуВон.
— Тем, что постоянно говорит не то, что нужно! — сварливо восклицает бабушка.
— Это у неё от амнезии, — объясняет ЧжуВон. — В этом нет её вины.
— Ещё и больная… — с осуждением произносит МуРан.
— Зато она пишет красивую музыку, — напоминает о положительных качествах своего возможного партнёра по бизнесу, ЧжуВон. — Сама же сказала, что её песня тебе понравилась. Та, которая она написала тебе на день рождения.
— Так она для этого её написала? — с подозрением смотря на внука, спрашивает бабушка. — Чтобы я нашла её дядю?
— Ну что ты, хальмони! — с искренним выражением на лице восклицает тот. — О дяде ей стало известно совсем недавно. А для того, чтобы написать хорошую песню нужно много времени. Для хорошего нужно много времени, это известно.
— Мне песня не понравилась, — помолчав, говорит МуРан. — Скажу ДжоХвану, пусть исполняет её, где хочет. Он просил.
— Бабуля, не нужно так, — просит ЧжуВон. — Это же мой подарок!
— Только потому, что твой, — не совсем понятно отвечает МуРан и начинает принимать решения. — Значит так. Мне надоело, что ЮнМи постоянно создаёт проблемы. С этой девушкой тебе не по пути. Подумай над тем, как ты с ней расстанешься!
ЧжуВон несколько секунд обдумывает свои планы насчёт создания музыкального агентства.
— Хальмони, мне кажется, что сегодня ты излишне эмоционально настроена против ЮнМи, — говорит он. — Вспомни, сколько денег семье принесло моё знакомство с ней. Если бы я с ней не познакомился, то мой отец не получил бы такой большой заказ. ЮнМи стала известной не только в стране, но и за границей. Иметь такую невестку в семье — разве это не гордость для неё?
МуРан смотрит на своего внука, скептически чуть выпятив нижнюю губу.
— А её дядя? — спрашивает она. — Если сейчас выяснится, что он занимался чем-то весьма предосудительным? Как думаешь, это не зачеркнёт всё хорошее, что было от неё?
— Думаю, вряд ли что-то сможет перечеркнуть сумму правительственного заказа, — лучезарно улыбается в ответ ЧжуВон. — Потом, ты зачем-то сразу вообразила самое худшее из возможного. Вдруг там всего лишь подпольный тотализатор на петушиные бои? Или ещё, какая-нибудь ерунда?
— Ерунда? — удивляется МуРан. — Из-за ерунды люди не пропадают из дома на несколько месяцев!
— Может, он стал жертвой несчастного случая? — не сдаваясь, продолжает уговаривать ЧжуВон. — Стукнули по голове, украли все документы вместе с деньгами, он в больнице, ничего не помнит. Полным-полно таких случаев.
— Это где же их полно? — прищуривается на внука МуРан.
— В твоих дорамах, бабушка, которые ты так любишь смотреть! — восклицает ЧжуВон и вновь лучезарно улыбается. — Потом, всё рано нам придётся заняться поисками дяди ЮнМи, чтобы предусмотреть встречные шаги. Ты же не хочешь, чтобы кто-то из конкурентов моего отца узнал об этом и использовал в свою пользу?
МуРан снова чуть оттопыривает нижнюю губу.
— Хорошо, я займусь поисками, — недовольно говорит она. — Но после этого я хочу, чтобы ты расстался с ЮнМи. Пусть это будет нашей благодарностью за её помощь, раз она ничего не просила. Ты меня понял?
МуРан строго смотрит внуку в глаза.
— Не совсем, — отвечает ЧжуВон не отводя взгляд. — Ты ведь с ней договаривалась, не я? А меня вообще просто поставили перед фактом. Почему теперь я должен расставаться с ней? Если до этого моего мнения не спрашивали, почему сейчас вдруг стало иначе?
Он с вопросом смотрит на хальмони.
— Не хочешь делать то, что тебе говорит твоя бабушка? — изумляется МуРан.
— Бабуль, я отслужил уже половину срока воинской службы, — отвечает внук бабушке. — Я побывал под артиллерийским обстрелом. Скажи, сколько ещё мне ждать или, что ещё должно случиться, чтобы моим мнением стали интересоваться?
Хальмони, с изумлением смотрит на внука.
— Самостоятельности захотел?! — после пяти секунд молчания восклицает она. — Сам жить решил? Потом мне опять расплачиваться за твои долги? Вспомни, сколько ты потратил в Париже?
— Это была компенсация, — объясняет ЧжуВон. — За то, что я согласился поехать.