… Сделать что-то для её семьи? Лично найти ей дядю я точно не смогу, я в армии, да и нет у меня таких возможностей. Потом, хальмони этим уже занимается…
… О! Синтезатор! У неё же сломан синтезатор! Она не сможет ничего сделать, если он сломан, а она с трепетом к нему относится. Нужно его отремонтировать. Если я это сделаю, она всегда будет, садясь за него, вспоминать, что я его отремонтировал! Замечательная идея! И потом, синтезатор — это вещь из нашего общего с ней прошлого, он нас связывает. Девушки любят такие знаки, это романтично. Решено, починю ей синтезатор! Тем более, что она ляпнула, что это она покупала его, а я лишь помогал. Можно даже сказать, что я удачно попал в госпиталь. Наверняка, к тому моменту как меня выпишут отсюда, все забудут её оговорку. А если нет, то починю ей «Korg» и буду загадочно улыбаться, если вдруг начнут спрашивать. Буду делать вид, что это «личное», только для двоих. Смотря на отремонтированный инструмент, все сами должны будут это понять, даже и придумывать ничего не придётся! Отлично, так и сделаю! Интересно, где сейчас её «Korg»?
(в этот момент у него звонит телефон.)
О, ЮнМи! — посмотрев на входящий номер обрадованно думает ЧжуВон. — Думала, обо мне, что ли?
— Да ЮнМи, — поднося телефон к уху отвечает он.
(далее, телефонный разговор)
— Скучаешь? — ровным голосом интересуется ЮнМи.
— Да нет, а что? — настораживается ЧжуВон мгновенно уловив тренированным ухом «особые обертоны» в женском голосе.
— Просто тут такое дело…
— Какое?
— В общем, ничего серьёзного. Но я лежала, вспомнила, что ты просил предупреждать тебя. Вот я и решила — предупредить…
— Я слушаю.
— В общем, я тут наткнулась на журналиста…
— Где? Здесь, в госпитале?
— Нет. У онни в больнице.
— Твоя онни в больнице?
— Ннн… ну да.
— Что с ней?
— Ммм… отравилась.
— Чем?
— Крекерами!
— Крекерами? Как можно отравится крекерами?
— Несвежие попались.
— Крекер, это же, считай, сухарь! Разве сухарь может быть несвежим?
— Слушай, тебе вообще интересно, что я говорю?
— Конечно.
— Тогда нафига ты взялся обсуждать срок годности крекеров?
— Я?
— Ну, а кто?
— Мне просто интересно всё, что ты говоришь. Поэтому, я хочу узнать больше подробностей. Спрашиваю.
— Я намеревалась сказать тебе максимум пять предложений. По ощущениям, я сказала их уже больше двадцати. Ты можешь просто выслушать? Без уточнений?
— Хорошо, я слушаю. Ты остановилась на том, что твоя СунОк-онни попала в больницу.
— Нет. Я остановилась на том, что я попала в больнице на журналиста.
— Кстати, что он там делал?
— Понятия не имею.
— Но, раз он на тебя наткнулся, значит, он знал, где тебя искать или караулить. Что с твоей онни?
— Я же сказала — крекеры. Несвежие.
— И ты понеслась из-за этого в больницу?
— СунОк — моя сестра.
— Окей. Где была твоя личный менеджер в тот момент, когда ты наткнулась на журналиста?
— ЁнЭ за городом. Поехала проведать свою бабушку. Я согласилась. Всё равно я сейчас в госпитале, и она не нужна.
— Я понял. Так о чём же ты меня хотела предупредить?
— Я хотела предупредить, что ответила на несколько вопросов журналисту. Дала незапланированное интервью. Вот об этом я хотела тебя предупредить.
— Постой. Если ты меня предупреждаешь о таком, значит… Значит, с интервью что-то не так и даже ты это понимаешь. Что ты опять наговорила, чучсан-пурида?
— Он был груб по отношению к моей сестре. И я не стала сдерживаться.
— Ты его обматерила?!
— Нет. Я поделилась с ним мыслями о министерстве образования. Сказала, что о нём думаю.
— Ты обматерила министерство образования?!
— Не материла. Просто дала оценку его работе.