— Вау, вау, вау! — сидя на полу и подпрыгивая на нём задницей от избытка чувств, СунОк тычет вытянутой рукою в направлении телевизора. — Нас показывают!
Смотрю, да, действительно, мама и онни в первом ряду родных и родственников, пришедших посмотреть, как их отроки уходят на службу. И я такой один, среди отроков. Хотя, правильнее говорить — «такая». Хрупкая и изящная… Хм, а я так ничего себе смотрюсь в военной форме… Она мне явно идёт…
— ЮнМи, ты, когда худеть будешь?! — поворачивается ко мне возбуждённая сеструха. — Смотри, какая у тебя жопа!
Ну вот… пришла СунОк и всё опошлила…
— Не жопа, а подтянутый и накачанный танцами зад, — отвечаю ей я, обидевшись за свою часть тела.
— СунОк не говори про свою сестру такие слова! — возмущается мама, беря мою сторону. — У ЮнМи нормальная женская фигура!
— А у меня, что, ненормальная, что ли? — фыркает в ответ та. — Зачем тогда говоришь, что мне нужно худеть?
— Тебе ещё замуж выходить, — парирует мама.
— А ЮнМи — не надо?
— Я умру на сцене, — обещаю я.
Мама в возмущении машет на меня сразу обеими руками.
— О-о, смотрите, ЧжуВона показывают! — восклицает СунОк, успев за это время повернуться к телевизору. — Вау, он честь ЮнМи первым отдаёт!
Дык тык ж… я ж не лапоть какой-то? Моё воинское звание выше, и значит, он приветствует первым, — думаю я, смотря на телеэкране на нашу обоюдную лихую «отмашку» с ЧжуВоном. — Там ещё и его поздравления за кадром остались. Официальным тоном — «госпожа ЮнМи, разрешите вас поздравить с призывом на воинскую службу и присвоением вам воинского звания sangsa!» Я хотел ему сказать, что не с призывом, а с мобилизацией, но не стал портить красоту момента, исправлять ошибку. Человек только из госпиталя, только рёбра едва срослись. Впрочем, я смотрю, в новостях тоже говорят «о призыве», а не «о мобилизации». Интересно, к чему вдруг такое «ж-ж-ж»? Это «жж-ж» — неспроста!
— Ну ты вообще крутая стала! — восхищается СунОк, переводя взгляд с телевизора на меня. — Почти офицер!
Ну да. Когда после прохождения торжественным строем мимо знамени воинской части я подошёл для фотосессии к своей группе, которую ЮСон пригнал для пиара — «ручками издали помахать», девочки на меня так дружно сделали «ууу-у», рассматривая мою парадную форму. Словно действительно — «прониклись». Потом военные мне официально выдали увольнительную — «для участия в праздничном концерте посвящённому Дню независимости Кореи» и я, попозировав ещё чуток для СМИ, «усвистал» вместе с группой — «готовиться». Завтра, с утра, обязан вернуться в часть. Будет продолжение «службы», серия вторая, под названием — «заселение и прописка»
…
«… сегодня, в парадном зале дома правительства Республики Корея, за заслуги перед отечеством, президент Пак Гын Хе вручила правительственные награды и предоставила очередные воинские звания группе военных чинов высшего командного состава армии. Каждому из них, в торжественной обстановке, был вручен меч «Сэмджуге», как признание заслуг в деле служения корейскому народу…»
О! А вот и мой генерал! Его сегодня тоже наградили мечом и присвоили следующее звание. Меч «Сэмджуге» здесь ещё называют — «меч трёх стихий». Сухопутные войска, воздушные войска и военно-морской флот. Символизирует единение родов войск в единый разящий клинок. Очень почётная награда.
— А тебе — когда меч дадут? — поворачивается ко мне с вопросом СунОк.
— Как только спасу страну, так сразу и дадут, — уверенным голосом обещаю я.
СунОк задумывается.
— А от чего ты можешь спасти страну? — видно не придумав — от чего, спрашивает у меня она.
— Например, от скуки, — предлагаю я вариант. — Вот, сегодня теле- и фотокамер на присяге, кажется было больше, чем призывников и их родных.
Меч «Сэмджуге»
— Конечно, — кивает мне СунОк, — это же первый раз в истории страны, когда вот так вот девушку взяли и мобилизовали. Даже иностранные СМИ были.
— Да? — удивляюсь я. — Я не заметила. А откуда?
— Из Франции! — гордо заявляет СунОк.
А, ну Франция… У нас нынче «их год». Ихним журналистам положено бегать с камерами наперевес и снимать «чё-нидь эдакое про корейцев, для французов забавное…»