[х*х] — Да, давайте все вместе напишем петицию, чтобы ей запретили писать музыку и выступать на телевидении…
[х*х] — Это сейчас был сарказм, или приступ идиотизма?
[х*х] — Скорее — второе. Кстати, как там дела у совонов с их петицией? Есть какие-то результаты?
[х*х] — До сих пор ничего не слышно.
[х*х] — Удивительно. А вот сейчас это сейчас был сарказм! Кх-кх-кх…
[х*х] — Смотрите, что я нашла! Журнал «Moldiv» поместил фото нашей Агдан на обложку!
[х*х] — Вау! Она тут реально круто вышла! Какие глаза!
[х*х] — Небольшая обработка в графическом редакторе и … никаких чудес!
[х*х] — А почему они написали — «Агдан — корейская принцесса»?
[х*х] — «Принцесса Кореи» — если переводить дословно.
[х*х] — Ох и ничего себе! Кто успел назначить её принцессой?!
[х*х] — Она сама себя назначила. В Японии, на фанмитинге, так и подписывалась — «Агдан, принцесса Кореи».
[х*х] — Серьёзно?
[х*х] — Да. Есть фото, это подтверждающее.
[х*х] — Я не знала. Вообще охренеть. Тогда что, получается у нас в стране — две принцессы? У Агдан ведь есть сестра.
[х*х] — Её онни совсем не похожа на Агдан. Словно у них разные отцы.
[х*х] — Точно-точно. Совсем не похожа. Нет ни капли той красоты, которая есть у её тонсен.
[х*х] — И с творчеством у неё совсем никак.
[х*х] — У неё есть свой канал, который достаточно популярен.
[х*х] — Ага. Популярен он благодаря Агдан. Если бы не она, подписчиков там было бы ноль. Вот кому интересно смотреть, как кто-то ест?
(в этот момент мама выходит из задумчивого созерцания дорамы)
- Меня беспокоят последние слова ЮнМи. — с глубокомысленным видом говорит она телевизору, словно наконец смогла понять величину обдумываемой проблемы и прийти к какому-то выводу.
- Только последние? — отвлекаясь от планшета, поворачивает к ней голову СунОк и восклицает. — У меня вообще все её слова вызывают беспокойство! А у тебя — только лишь «последние»?!
Мама, повернувшись к дочери, несколько раз озадаченно моргает в ответ.
- Согласись, специально распространять о себе нелепицы, чтобы вызвать интерес, это… — объясняет своё беспокойство мама, но не закончив фразу, так как, по-видимому, испытывает трудности с подбором подходящих слов.
- Да. — соглашаясь, кивает СунОк. — Человек, который врёт с самого начала, продолжит врать и дальше.
Мама недовольно поджимает губы.
- А она — врёт! — негодующе восклицает СунОк. — С каждым разом — больше и больше! И скрывает всё, о чём её только не спроси! Я прямо это чувствую!
- Ну, дочка… — примирительным тоном произносит мама. — У твоей сестры сложная работа… Особенность такая…
- «Особенность»? — с сарказмом переспрашивает СунОк. — Почему тогда тебя беспокоят её «последние слова»?
Мама молчит, то ли снова затрудняясь с ответом, то ли, не желая его озвучить.
- Не хочешь говорить? — спрашивает у неё СунОк. — А я тебе скажу, почему ты молчишь! Потому, что сама мне всегда говорила, — если застегнуть неправильно первую пуговицу, то дальше всё пойдёт наперекосяк! Вот почему! Если ЮнМи не прекратит врать, — это навсегда станет её жизнью! И нам придётся делать то же, что и она, если не хотим подставить себя и её! Мы втроём просто утонем во вранье! Вообще непонятно, останемся ли мы после этого семьёй или нет?!
- Дочка, что ты говоришь такое! — испугано восклицает мама, наклоняясь в сторону и махнув на дочь рукой.
- Что неправильно? — удивляется та. — ЮнМи будет обманывать меня, я тебя, ты — меня. Между нами постоянно будет ложь. Разве это можно будет называть — «семьёй»? Неправда ранит людей. Особенно тех, которые любят и доверяют.
Мама молчит, ничего не отвечая на слова дочери.
- И вообще! — продолжает возмущаться та. — Где, наконец, мой парень?! Когда она уже мне его найдёт?! Если я не хожу в университет, то я могла бы проводить время с оппой!
- Почему ты сегодня опять не пошла на учёбу? — спрашивает мама. — Ты же хотела?
- У меня ещё недостаточно решимости для этого!