- Пффф! – выдыхает СунОк, презрительно посмотрев на меня и отворачиваясь.
- Тоже мне, миллионерша, - произносит она, смотря на телевизор.
- В канаве со всеми, я всегда оказаться успею, - успокаиваю её я, - а пока есть возможность, нужно попытаться из неё выпрыгнуть. Не получится – буду как все, неудачницей. А выйдет – буду жить хорошо. Но, для этого нужно рискнуть.
СунОк поворачивается ко мне, некоторое время молча оглядывает меня сверху вниз и обратно.
- Ты какая-то ненормальная стала, - выносит она вердикт после моего осмотра.
Мама несильно хлопает её по коленке.
- Не оскорбляй свою сестру, - говорит она.
- А что она такие вещи говорит? – возражает та, - Это, нормально? Заниматься инвестициями можно, когда денег не знаешь куда деть! А у нас – их нет! Это в Америке всякие идеи придумывают, но они там хорошо зарабатывают, поэтому, и придумывают всякое! А у нас – не так! Глупо пытаться ехать на самокате словно на автомобиле!
Секунды на три наступает тишина и становится слышно блаженное урчание Мульчи, которую я не перестаю гладить в течение семейного спора.
- Онни, - проникновенно говорю я, - деньги есть. Я получила тридцать шесть тысяч долларов за полгода. К концу года я получу ещё столько же, а может, даже больше. Я написала ещё две англоязычные песни, с которых тоже будут деньги. За полгода я ещё что-нибудь выпущу. Может, даже целый диск. Так что, деньги есть. Можно инвестировать.
- Постоянно везти не может, - упрямо наклонив голову, отвечает мне онни, - а что, если твоих песен за новые полгода купят меньше?
Озадаченно смотрю на сестру ЮнМи, поняв, что все мои успехи она приписывает исключительно моему везению. Ну, блин! А я-то думал, что в семье обо мне лучше думают… Сижу, молчу, перевариваю полученное знание.
- Деньги тратить нельзя, - убеждённо повторяет СунОк, - мало ли, что в жизни может приключиться…
Смотрю на маму, которая с одобрением смотрит на свою старшую дочь. Не, «такой хоккей нам не нужен»! Это что же такое будет? Я, значит, буду зарабатывать, а они, будут складывать деньги в кучу и сидеть на них сверху? Так не пойдёт!
- Так не пойдёт! – произношу я вслух последнюю пришедшую в мою голову мысль, - Раз я деньги зарабатываю, значит, я ими и распоряжаюсь. Иначе, нет никакого смысла работать.
СунОк неприязненно смотрит на меня.
- Ты же их все потратишь, - повторяет она свой главный аргумент.
- Ну и что? – отвечаю я, - Заработаю ещё. Я зарабатываю для того, чтобы тратить.
Пффф… - выдыхает онни с выражением на лице – «опять двадцать пять!».
Я поворачиваюсь к маме, вопросительно смотрю на неё. СунОк тоже смотрит на мать, ожидая её вердикта. Мама явно в затруднительном положении.
- Ну… - неуверенно начинает она, видя, что младшие ждут её слов, - ЮнМи ты права, когда говоришь, что имеешь право распоряжаться заработанными деньгами. Но и СунОк тоже права, когда говорит, что ты делаешь это слишком легкомысленно. Как я понимаю, ты хочешь потратить их все? ЮнМи, у нашей семьи есть долги. Нужно оплатить последний год учёбы СунОк, а моё кафе сейчас не работает и, я даже не знаю, когда я снова смогу его открыть. Дочка, на что мы будем тогда жить, если всё потратить?
- Вообще-то я не собиралась всё тратить, - удивляюсь я её словам, - я возражала против того, чтобы моими деньгами распоряжались, не ставя меня в известность.
Я на секунду задумываюсь, смотря на СунОк.
- Похоже, мы с онни просто отклонились в сторону в процессе спора, - говорю я, - Я совсем не против того, чтобы тратить деньги на семью. Но я хочу, чтобы все траты согласовывались со мной. Это мои деньги, и я должна знать, сколько их у меня. Я так хочу.
Мама и СунОк смотрят друг на друга.
- Я предлагаю поступить следующим образом, - говорю я, - Берём временной интервал в шесть месяцев. Сколько нам нужно на жизнь? Ну, допустим, по два миллиона вон каждому. Шесть тысяч в месяц, тридцать шесть тысяч, за полгода… Мда, многовато…
- С ума сошла?! – пугается СунОк, опередив маму, которая тоже хотела что-то сказать, - Шесть миллионов в месяц?!
- А на сколько мы до этого жили? – спрашиваю я, обращаясь к маме.
- Продукты - примерно по триста тысяч вон на каждого, - отвечает мама, - но я ещё оплачивала кредиты, налоги, коммунальные услуги, учёбу СунОк и покупала всем одежду.
- Сколько всего выходило в месяц? – прошу я конкретизировать цифру.
- Два миллиона, два миллиона пятьсот тысяч вон в месяц, - отвечает мама, - в среднем примерно столько.
- Хорошо, - киваю я, - тогда считаем по-другому. Два с половиной умножаем на шесть, получаем пятнадцать миллион вон. Сколько СунОк за университет нужно заплатить?
- Три с половиной миллиона вон, - говорит мама, - но у меня ещё остались три миллиона из тех пяти, что ты дала мне раньше. На учёбу нужно пятьсот тысяч.
- Отлично, - киваю я, - значит, пятнадцать пятьсот. На непредвиденные расходы – кладём ещё полтора миллиона, итого, семнадцать. Десять миллионов отправляем в уплату кредитов, а девять – я забираю себе. Ок?
Секунды три домашние прикидывают в уме расклад.
- Зачем тебе девять миллионов вон? - спрашивает СунОк, - Датакоинов хочешь купить?
- Один доллар, вложенный в них сейчас, через несколько лет превратится в триста, - говорю я, - но покупать нужно теперь, пока они ничего не стоят. Девять тысяч долларов сегодня, это два миллиона семьсот тысяч долларов потом.
- Да с чего ты это взяла?! – в возмущении подскакивает на месте СунОк, - Никто про них ничего не знает! Я специально в интернете смотрела!
- Вот и хорошо, что не знают, - киваю я, - значит, надо брать, пока не разузнали. И потом. Я не собираюсь тратить всё на датакоины. Я стала публичным человеком. Я не могу ходить абы в чём. Вся страна смотрит. Агентство, конечно, одевает, это в контракте записано, но, надо бы и своё, что-то иметь. Чего позориться? Не беднота ведь.
Похоже, про одежду и статус, это я удачно сказал, - думаю я, поочерёдно смотря на лица родных, - согласие и понимание в этом вопросе, похоже, стопроцентное…
- А тебе хватит этих денег на полгода? – с сомнением смотря на меня, спрашивает СунОк, - Цены в бутиках – вон какие! Одно пальто больше двух миллионов вон стоит. Тебе же по статусу теперь нельзя будет на рынке вещи покупать? Айдолы на рынках ведь не одеваются.
- Я же буду ещё работать все эти полгода, - успокаиваю я её, - будут отчисления за участие в выступлениях, ещё модельное агентство подписало со мною контракт.
- Не пропаду, - обещаю я родным.
- А, тогда, ладно, - кивает СунОк.
(несколько позже. ЮнМи уехала в общежитие. Мама - моет посуду, СунОк - вытирает полотенцем мокрые тарелки.)
- Ну, прямо, как отец, - довольно говорит мама о ЮнМи, смотря на тарелку в своих руках в наполненной водою раковине, - тоже, вот так вот загорится, как она, пых, фых, давай делать! В руках всё горит, только успевай за ним. И тоже, всё новое любил. Читал - постоянно…
- ЮнМи - папина дочка, - улыбаясь, говорит мама и поворачивает голову к СунОк, - а ты, мамина дочка. Тоже, как и я, осторожная и думающая о завтрашнем дне. Моя дочура.
СунОк улыбается в ответ.
- Моя младшая дочь будет давать настоящую пресс-конференцию журналистам, - качая головой, говорит мама, - я так волнуюсь.
- Не беспокойся, - говорит СунОк, принимая из маминых рук вымытую тарелку, - ты же слышала, как она сказала, что президент СанХён дал ей выучить все вопросы, которые будут задавать. А у ЮнМи память хорошая. Она уже всё выучила. Не беспокойся, мам.
- Вот уж странные дела, - говорит мама, берясь за очередную грязную тарелку, - память хорошая, а жизнь свою вспомнить не может…
- Да уж, - говорит СунОк, с задумчивым видом вытирая полотенцем тарелку, - Память у сестры стала, что надо… И жизнь, тоже такая же… Мне что ли, пойти, тоже головою стукнуться?
- Я тебя сейчас по голове тарелкой стукну! – обещает мама, - Что бы мысли глупые из головы выбить! Я тебе пойду!