— Я не делал этого… Я эту девушку видел один раз в жизни, она сама просила меня о встречах… Я ей отказал. Зачем мне это? У меня есть любимая девушка… — Ну Вы мне тут концерты не устраивайте. Это Вы перед своими поклонниками можете такие фокусы устраивать. У Вас есть что-то против слов этой девушки? — айдол отрицательно покачал головой. — Ну вот. В таком случае я сейчас вынужден Вас отправить в следственный изолятор, до выяснения всех обстоятельств. — Не надо, умоляю Вас…! — парень плакал. Рыдания переходили в стон. В это самое время приехали Сан Хён и мистер Смит. — Кто Вы? — Смит показал свою адвокатскую корку — Я личный адвокат господина Чан Сона. А это его директор и коллега по группе — Сан Хён подошёл к рыдающему Чану — Чан, послушай, это недоразумение какое-то. Чан ты меня слышишь вообще? Расскажи что происходит? В чём тебя обвиняют? — но парень упал на свои закованные в наручники руки и рыдал. — Господин следователь, снимите с него наручники, ну он же не преступник какой-то! Он айдол! Вы реально верите, что он мог что-то сделать? — Господин Фокс его обвиняют в домогательствах и совершённом насилии над девушкой. — Вы сами то верите в то, что говорите? Чан никогда пальцем не тронет никого, а наши условия контракта такие, что мы не имеем права приближаться к поклонникам и Трейни более чем на пол метра, иначе прощай карьера. Можно мне почитать заявление? — следователь недовольно протянул бумагу мемберу. — Вот, любуйтесь — Сан Хён взял бумагу, прочитал всё изложенное. — Эта девушка висла на Чане сама. — У Вас есть доказательства? — Конечно, приезжайте к нам в офис и я дам Вам доступ до видео с камер видеонаблюдения. Отпустите его, можем договориться под залог. Смотрите что с ним творится! — следователь поморщился — Насильника под залог? Кто за него поручится? — Мы. Отпустите его, он никуда не денется, мы же всегда вместе. — Пишите бумагу и выезд из страны ему запрещён — Это невозможно! У нас гастроли! — Выбирайте или он уходит под залог, Вашу ответственность без выезда из страны, либо я отправляю его в следственный изолятор. — Хорошо. Давайте так… — Сан Хён и Мистер Смит подписали бумаги. С заплаканного Чана сняли наручники. Хён дал ему маску, надел сам маску и черные очки и они молча вышли на улицу. Но уж лучше бы они этого не делали. У входа в следственный отдел стояли журналисты. Они тут же полезли к ребятам — Господин Чан Сон в чём Вас обвиняют? Что Вы можете сказать в своё оправдание? — охрана обступила айдолов, но журналисты старались лезть через голову. Хён и охранники быстро затолкали перепуганного Чана в автомобиль и уехали. Они поехали переулками. Петляли, чтобы не было хвостов. Понимая что у офиса тоже будет безобразие, что кто-то слил информацию в СМИ, Сан Хён отвёз его к себе домой. — Куда мы едем? — Ко мне домой — У тебя дети, я буду вам мешать. — Чан ты сдурел что-ли? Я тебя не оставлю в таком состоянии! — Хённи, я никого не насиловал — Я знаю Чан, иначе я ни за что бы не стал за тебя вступаться. Мы решим всё. Мы же все вместе! — Меня посадят… — Не посадят. Сейчас приедем, успокоишься немного, потом на холодную голову всё решим. Скоро приедет Лина. Сейчас всем ребятам скажу, чтобы ехали ко мне.— Это бред какой-то Хён, я её даже не трогал. Она сама пыталась виснуть на мне… Просила взять её в группу, а я не могу сделать этого если человек ну не подходит. Она мне сказала, что может заплатить любые деньги. Я пытался объяснить ей что это не исправит положения. Тогда от неё поступило предложение решить это сам понимаешь каким способом. Я аккуратно ей отказал и вывел её из студии. — Девочка озверела что-ли? - К вечеру все ребята приехали к Сан Хёну домой. Так же приехал и мистер Смит. — У меня для Вас две новости. Одна плохая, вторая средней паршивости. Плохая новость состоит в том, что на Чана завели уголовное дело и оно рано или поздно передастся в суд. Срок за такое дело до пятнадцати лет. Вторая новость вот какая. Эта девица хочет компенсацию. Полтора миллиона вон, плюс публичное извинение перед ней через прессу и закрытия PIT ENTERTAINMENT в обмен на то, что она заберёт заявление — Нет. Из-за прихоти капризной девицы закрывать компанию! — Чан взорвался. Его немного осадил Хён. — Подожди Чан, ничего мы закрывать конечно же не будем. Это новость хорошая, потому что понятно откуда ноги растут. Происки YDJL Entertainment. Мистер Смит что мы можем сделать в этой ситуации? У нас есть записи с видео камер. Мы можем защитить Чана? — Мистер Сан Хён я думаю да. Прямо сейчас мистер Чан Сон должен написать заявление о клевете и мы подадим встречный иск, с требованием моральной компенсации от нанесённого ущерба имиджу айдола, группы и компании. Мы не станем выполнять их требования и уж тем более отстранять мистера Чан Сона от работы в проекте и в Startus. Пишите заявление и дайте мне доверенность представлять Ваши права в следственных органах и в суде. - Айдол трясущимися руками написал заявление. Сделали доверенность и Смит уехал. Чан как будто окаменел. Он не реагировал на то что ему говорят мемберы, не участвовал в разговоре и обсуждении ситуации. Он на всё кивал и молчал тупо глядя в одну точку. Под конец разговора, мембер начал улыбаться, но улыбка эта была натянутая. Когда все разъехались Чан немного ожил. — Хён, мне Су Хэ написала. Я съезжу к ней. — Ты в порядке? — Да, я в порядке. Сейчас немного побуду с Су Хэ и завтра буду совсем в норме.— У вас с ней всё серьезно? — Да. Достаточно. Может я тоже смогу скоро жениться. — Хорошо Чан. Дай о себе знать и знаешь что, дай мне пару ключей от твоего дома — Зачем? — Я отправлю туда нашу охрану. Пусть проверят что и как, не нравится мне всё это — Чан протянул вторые ключи Хёну. — Вот. Я наверное к тебе приеду тогда. Можно? А то мне тошно уже от всего этого. — Конечно приезжай. Позвони когда поедешь соберёшься обратно, я приеду за тобой или отправлю кого-то.- Чан уехал. К Сан Хёну подошла Лина. — Хённи это плохо — Что плохо? — То, что Чан один поехал.— Не один он, за ним последят. Я уже дал знак охране, чтобы присмотрели за ним — он прилёг на диван. — Устал? — Лина провела рукой по волосам Хёна. — Твои волосы снова длинные и мягкие — А я люблю, когда ты так делаешь — айдол закрыл глаза и задремал на коленях у своей любимой Лины.