Как в тумане до неё донёсся разговор:
— У неё столько внутренних травм! Да как это возможно-то? Когда она колдует, тело её ломается. Хрясь, и пополам! Нельзя давать выплескивать силу, пока она не получила своего защитного амулета!
— Да с ней разве сладишь. Ты же знаешь, она такая своевольная…
Смешной Дан… ну как дедушка может знать… они же только что познакомились.
— Ээй, мачо, да ничего позорного мы с твоей Леди не делаем, только полечим чуток. Лягай взад. Стишок-то дальше знаешь? А потом придёт медведь и откусит тела треть, ручку унесёт лиса, зайка высосет глаза… да, да, рука-то уже похерилась, береги глаза, Сеня!
Туман заволакивал её сознание, Айен казалось, что она снова видит Жанин и мальчишек, что они ждут её где-то там, за сонным стеклом.
Зачем Локс предал их… нет. Нет! Только не эти воспоминания, они слишком болезненные.
*****
Как Локс предал их.
Там, среди холмов и деревянных домиков на сваях, в ночном воздухе пахло рекой. Тиной, сыростью, прохладой. Не все ребята могли переключать ощущения кожи в сложных локациях, поэтому маленький Серж и Мальвина кутались в шали и длинные шарфы, наколдованные Молчаливым Андриком.
Весельчак Жорик увлекся специальным чиханием и всегда носил с собой в сон зубочистку, которой щекотал себе ноздри, чихал и смеялся без удержу.
Но сейчас был слишком важный момент, и на зубочистку он только изредка бросал влюблённые взгляды.
Айен сосредоточилась и передала план действий всем бессловесно и одновременно.
Перед каждым заданием они обнимались вместе, кучей. Объятия Локса были крепки, как всегда, Серж начинал хныкать, Молчаливый Андрик изрекал: «Хм…».
И всё начиналось.
Они уже были мастерами летать сквозь стены. Каждый знал свою роль. Нужно было проникнуть в поезд, найти вагон со сноходцем, отвлечь сторожа и выкрасть чемодан.
Что было в чемодане — никто не ведал. Такие вещи знал только Учитель.
А Учителю доверяли и боялись его расстроить.
Когда обнаружили нужный вагон, Серж принялся за отвлечение. Если не маленький зарёванный мальчик, то кто?
Жанин сторожила пространство от внезапных вторжений случайных спящих.
Локс, как самый шустрый, должен был забрать чемодан.
Но вот он не сделал этого. Он схватил сторожа за щёки и закричал:
— Просыпайся! Береги свои сокровища!
И нужный человек исчез из локации с ценной вещью.
Локс сел на пол. Серж перестал реветь. Айен в ужасе проявилась перед ними.
— Зачем! Зачем ты так сделал?
— Я хочу быть свободным. Мы все должны быть свободными. Я не буду больше рабом Учителей.
Глаза его сверкнули из-под длинной челки.
— Ты поймешь потом. Уходи от них. Я уверен, что ты тоже уйдёшь. Вспомнишь ЕГО и тоже уйдешь. Прощай, Ася.
И исчез, словно проснулся.
Горячие слёзы потекли из глаз Айен. Поезд мчался в бесконечной локации, созданной специально для любителя поездов, чтобы он катался каждый сон.
И чтобы попался.
Впервые Айен поставила под сомнение слова Учителей. Потому что она давала клятву верить своей команде на все сто, двести, все-числа-на-свете процентов.
Серж снова заревел. Мальвина, узнав, что произошло, стала вторым голосом.
Молчаливый Андрик сжал руку потрясённому лидеру, которую знал как Асю.
Спустя время из вагона исчезли все, кроме неё.
Локация была замкнута, можно было кататься в поезде вечно или бродить по ночному побережью, усыпанному дряхлыми деревянными домиками.
Айен не могла унять ужас от потери друга и не хотела просыпаться.
Доверие к Локсу было исключительным. Он всегда был рядом, всегда готов был поддержать её, такой ироничный, но очень добрый, с улыбкой из-под слегка вьющихся волос, вечно падающих на лицо.
Но однажды, спустя много ночей, в музыке рельс и колес, кто-то взял Айен за плечи. Обнял за спину.
— Пойдём, — шептал он, — прошу тебя, пойдём. Его не вернуть.
Ай не видела его, но лёд был растоплен, она зарыдала в голос.
Ночной поезд нёсся в пустоту ещё некоторую вечность подряд.
*****
Командных работ больше не было, как и снов, Айен страдала бессонницей, полгода могла отключаться только с сильными снотворными. Амелис тщательно скрывал правду о проблемах Айен и регулярно добывал нужные лекарства в соседней деревне.
Но однажды… всё-таки приснился сон.
Память в нём была слегка затуманена Учителями, и Ай понимала, что будет помнить не всех, и не до конца. Но главное заключалось в другом. Она их всё равно почувствует.